Совсем недавно писатель Григорий Чхартишвили, широко известный под псевдонимом Б. Акунин, пожаловался в своем Фейсбуке, что его новые произведения уже не вызывают былого интереса:
«Такого со мной не бывало с прошлого тысячелетия. Издатель пишет, что разослал пресс-релиз о моем новом проекте в полторы сотни российских СМИ. Количество публикаций – 1 (одна) шт. Остальные не заинтересовались. Видимо, что-то с проектом не то»
Речь идет о его новой книге «Сулажин». Это интерактивное творение на электронном носителе с 8 сюжетными линиями и, соответственно, разными концовками, где читатель как бы сам выбирает дорогу, по которой ему двигаться. Все это снабжено многочисленными иллюстрациями в разных жанрах, заключением литературного психоаналитика в конце, даже музыкой Бориса Гребенщикова, ну и прочим креативным великолепием в духе времени.
Забавно, что убежденный западник Г.Ш. Чхартишвили-Акунин в 2014 году на волне украинских и крымских событий заявил, что у него «с путинской Россией нет точек соприкосновения», что ему
«чуждо в ней всё, и находиться здесь в период всеобщего помутнения рассудка стало тяжело».
«Поэтому эмигрировать я, конечно, не намерен, но основную часть времени, пожалуй, начну проводить за пределами. Трезвому с пьяными в одном доме неуютно. Буду периодически навещать – смотреть, не заканчивается ли запой».
Тем не менее, от денег «пьяных» ватников писатель отказываться не захотел, и падение интереса уже к себе «со стороны восемьдесят-скольких-там процентов соотечественников, которым этот режим, судя по всему, нравится», вызвало у него печальное удивление. Гражданское негодование гражданским негодованием, но коммерция и обед – по расписанию. Относительно того, почему проект и обед автора забуксовали, я вижу как минимум три причины, первая из которых довольно банальна и, собственно, лежит на поверхности.
Потеря качества при выигрыше темпа
Прежде всего, это частота, с которой выходили книги. То, что в классике назвали «потерей качества при выигрыше темпа». Работать в литературе стахановскими методами и не начать халтурить невозможно. За 18 лет вышло уже 60 книг, написанных пусть под разными именами (Анатолий Брусникин, Анна Борисова), но одним и тем же писателем. Проект этот коммерческий, где прибыль – приоритет. Чем больше произведений вышло, тем больше денег. Но мыслимое ли это дело – вот уже почти 20 лет подряд выпускать по три довольно объемных книги каждый год и при этом не исписаться и не начать в спешке подхалтуривать?
При этом я отношусь к творчеству Акунина-Чхартишивили во многом хорошо (а во многом плохо, но об этом позже), а к раннему его периоду – так очень хорошо. Я не забыл начало и первую половину нулевых годов, когда выход каждой его книги был в новинку и действительно ожидался. Автор в ранних детективах про Эраста Фандорина мастерски выстраивал сюжет, концовки были изящны и непринужденны. Взяв в руки книгу, действительно невозможно было оторваться, пока не дочитаешь до конца. Все это сопровождалось запоминающимися характерами, неплохим юмором и вызывающим интерес и симпатию колоритом дореволюционной России. Б. Акунин – талантливый автор, надо это признать.
В сюжетном мастерстве Чхартишвили-Акунин лично мне напоминает Юлиана Семенова. По произведениям обоих писателей неслучайно сняты неплохие фильмы. Творчество того и другого весьма кинематографично, они превосходные сценаристы. Акунинские сериалы «Азазель», «Турецкий гамбит» и «Пелагея и белый бульдог» на фоне подавляющей массы постсоветского кино производят очень достойное впечатление. «Статский советник» и «Шпион» выглядят уже похуже, хотя, впрочем, к откровенным неудачам и их причислить нельзя.
Однако где-то начиная с серии «Жанры» (2005 год) автор, на мой взгляд, явно «просел». Книги стали отдавать искусственностью, перестали производить былое естественное впечатление. Примерно тогда же в них стали в изобилии встречаться эротические сцены, обусловленные, видимо, соображениями, что «народу это нравится».
Перегрузка проекта
Вторая причина наступившего неуспеха состоит, на мой взгляд, в чрезмерном экспериментировании, призванном, видимо, компенсировать литературную спешку и вытекающие из нее штампованность и небрежность в деталях. Чтобы все-таки привлечь читателя чем-то новым, Чхартишвили-Акунин стал смело экспериментировать с жанрами. Скажем, стал выпускать не просто детективы, а некие «фильмы», где иллюстративный ряд был призван играть не менее важную роль, чем текст. Подобного рода новаторство лично меня скорее отпугнуло. Я ждал прежних изящных историй, хорошего развлекательного чтения, а мне стали предлагать какие-то усложненные конструкции. Или новый «Сулажин» с его восемью сюжетными линиями – да одно описание предлагаемого «продукта», перегруженного разного рода изысками, легко может отвратить тех, кому раньше Б. Акунин действительно нравился. Детективный жанр и так достаточно интеллектуален и требует некоторого шевеления извилин, он должен как бы щекотать своими загадками любопытного читателя, но не перегружать его чрезмерно.
Идеология как удавка для творчества
Практически все книги Акунина в разной степени идеологичны, некоторые просто насквозь. Г.Ш. Чхартишвили не просто стал развивать такое удачное в наших условиях сочетание, как исторический детектив, чтобы эксплуатировать одновременно любовь и к историческому жанру, и к детективному. Он нагрузил свое творчество очевидными политическими и идеологическими предпочтениями. Неслучайно, например, слишком часто откровенными и главными злодеями, вплоть до карикатурности, у него являются люди с самого верха власти. Вспомним хотя бы князя Пожарского и великого князя Симеона Александровича из «Статского советника», обстоятельства убийства Скобелева в «Смерти Ахиллеса» или железного наркома и Вождя из «Шпионского романа», в которых нет ничего, кроме голой бесчеловечности и тупого властолюбия. При всей кровавости и тираничности Сталина видеть в нем только эти качества – это либеральное суперупрощение на любителя. Понятно, что к реальной советской истории это имеет мало отношения. То есть российская власть у Акунина – это всегда не просто плохо, а очень плохо, бесчеловечно и отстало.
А чего стоит один обер-прокурор Синода Константин Петрович Победин (более чем очевидно, что тут имеется в виду Константин Петрович Победоносцев) в серии про монахиню Пелагию, который создал, возглавил и направляет тайный орден убийц, чтобы с его помощью расправляться с врагами Отечества и веры!
Любопытно вообще посмотреть, какими в акунинских произведениях предстают Церковь и люди Церкви, как положительные, так и отрицательные. Во-первых, то, что Акунин-Чхартишвили пишет про Победина-Победоносцева, – это прямое искажение истории, продиктованное идеологическими пристрастиями. И дело не только в том, что Победоносцев, конечно, не был и не мог быть тайным изувером и душегубом. Но взять даже хотя бы первый роман этой серии «Пелагия и белый бульдог», где про него таких фантастических страстей еще не рассказывают. В нем в начале Победин посылает в Заволжскую губернию своего чиновника, чтобы тот устроил там массовые крещения и поголовный переход в православие мирных зытяков, тихий народец, продолжающий придерживаться языческих верований. Чиновник доносит до правящего архиерея Митрофания недовольство могущественного обер-прокурора на тот счет, что «из западных, из балтийских, даже из азиатских губерний архиереи ежемесячно доносят о тысячах и десятках тысяч обращенных. Из одного только Заволжья, где процветают и раскол, и магометанство, и даже язычество, никаких отрадных вестей не поступает».
Так писать можно только не зная либо игнорируя реальную историю. Дело в том, что настоящий, не выдуманный Победоносцев был очень консервативен и вообще опасался любых резких движений, которые могли еще больше разбалансировать и без того перегруженный российский государственный корабль. В том числе он был очень консервативен и в вероисповедной политике. Победоносцев считал, что пусть каждый народ придерживается в сложившихся условиях своей религии, потому что выбранная вера в наибольшей степени соответствует национальному характеру, и не стоит насильно ее менять, все равно ничего не получится. Поэтому пусть в Польше господствует католичество, в Азии ислам и т.д. То есть в реальной России того времени все было с точностью до наоборот.
Зачем же Акунину-Чхартишвили так искажать историю? Вопрос риторический. Но «соответствующий» образ власти, России и Русской Православной Церкви это создает. Что можно сказать про страну и Церковь, которой управляют такие уроды, созданные слишком смелой фантазией нашего автора?
С одной стороны, очень здорово, что положительные персонажи у Акунина в серии «Провинциальный детектив» – это епископ Митрофаний и монахиня Пелагия. Значит, наш автор все же не чужд некоей широты взглядов. Но если всмотреться в этих литературных персонажей, опять-таки можно увидеть, что они (при всей их симпатичности) несут идеологические функции и не слишком правдоподобны. Они больше характеризуют то, какими Акунин-Чхартишвили хотел бы видеть православных архиереев и монахов с монахинями. А именно: они невысокого мнения об аскетике, потому что, дескать, физические ограничения к жизни духа никакого отношения не имеют, прекрасно начитаны в светской литературе. Монахиня Пелагия еще и спортсменка, ведет кружки гимнастики и плавания у девочек. А владыка Митрофаний, например, в духе Канта считает, что никаких бесов реально не существует, в них верили лишь в старину, а в реальности есть лишь одно «бесформенное и вездесущее зло», оно и искушает души людей.
Митрофаний является главным тайным советником и духовным наставником местного губернатора, внушая тому, что главное – это «законность, сытость, просвещение». Это единственный способ улучшения общественных нравов и человеческих душ, потому что эти принципы пробудят в людях чувство собственного достоинства. А оно и есть истинная опора общества и человечности. Никто, дескать, не будет поступать плохо прежде всего из чувства самоуважения. Словом, тут имеет место идеология, которую даже «европравославием» назвать нельзя, настолько она далека вообще от православия, даже от любого его искажения.
Так вот, возвращаясь к причинам сегодняшнего неуспеха нашего некогда очень популярного автора. Мне как читателю (и думаю, я тут не одинок) просто надоела однообразная линия-интрига, переходящая из произведения в произведение, о злодейской российской власти и все сопровождающие ее либеральные сентенции и поучения. Авторские размышления подобного рода портят его книги примерно так же, как в свое время портили книги Ю. Семенова всякие околоидеологические штучки (и вечно сентиментальная манера этого автора, выпиравшая особенно на письме). Зато в фильмах по Семенову все это было менее заметно, и они шли и идут по-прежнему на ура. Пожалуй, та же самая ситуация имеет место и в случае с Акуниным-Чхартишивили.
Сейчас в России настали действительно другие времена, чем это было лет 15-20 назад. Люди устали от чернухи, как политической, так и любой другой. Они стали больше доверять государству или, по крайней мере, хотеть этого доверия. И разумеется, никто, никакая кровавая цензура не отлучает сознательно Акунина-Чхартишвили от читателя. Все происходит само собой, самым естественным образом. Просто люди потеряли интерес к подобного рода идеологической литературе.
Да ведь и Г.Ш. Чхартишвили не был в самом начале так однолинеен. Уже одно то, что он выбрал в главные положительные герои полицейского офицера и жандарма Э.П. Фандорина на службе у самодержавия, опять-таки говорит о некоей широте взглядов и сломе традиционных интеллигентских стереотипов. И его первые книги были лишены этого однозначного подтекста, по крайней мере, до такой степени. В фильме «Статский советник» как сценарист он даже сотрудничал с государственником Никитой Михалковым и кое-что поменял в сценарии по просьбе последнего. Однако все равно наш автор в итоге не избежал традиционных литературно-интеллигентских соблазнов и к концу нулевых вообще попробовал удариться в политику и «свержение режима», стал активным деятелем «болотного» движения. Его политические комментарии, которые он стал давать в изобилии, были порой настолько безыскусны и примитивны, что слушая их, в подражание классикам не раз хотелось воскликнуть: «А ваш дворник довольно-таки большой пошляк!»
Из свержения режима, к счастью для всех для нас, ничего не получилось. Теперь имеем что имеем. А Григорий Шалвович Чхартишвили, на мой взгляд, очень талантливый все-таки человек. Жалко только, что в нем либеральный идеолог так успешно душит неплохого сочинителя и литературного выдумщика.