Олег:
…Я привычно рулил субариком, стараясь не отвлекаться. Выходные на носу, ясно дело, все едут, всем надо. Пылили тяжёлые фуры и автобусы, набитые народом, бежали джипы и дорогие иномарки, пыхтели неубиваемые «Жигули», груженные мешками с картошкой и капустой. Порой за овощевозом на «шестёрке», трусящим 60 км в час, выстраивался длинный хвост из машин. Водилы проклинали виновника торжества, но вынужденно тащились за ним, плотная встречка почти не давала поля для манёвров, на обгон здравые люди не решались. Нет-нет кто-то особо нервный вырывался из цепи, но, едва успев разбежаться со встречной машинкой, позорно втирался в ту же унылую череду.
Вообще-то я любил дальние поездки, в которых можно было спокойно собраться с мыслями, но в этот раз думы не давали покоя и радости. Из головы не шла встреча, от которой отделяли считанные часы. Когда одноклассница Ирка, с которой не виделись со школы, первая любовь, недостижимая мечта, сама написала в соцсети и предложила увидеться, аж в жар меня бросило. Не зря говорят: старая любовь не ржавеет! Сам-то первый никогда бы не написал ей, только фотки тайком разглядывал – выглядела она на них, как всегда, отпадно, прям Орнелла Мути: яркая помада, гордая улыбка, причёска, гламур сплошной. Ещё бы, свой магазин у нее, может позволить.
Мысли о встрече с мечтой некстати перебил всплывший в голове образ Тани – жены родимой, улыбчивой и тихой. И сразу накрыла тоска, закрутило душу, как в детстве, когда стырил у старушки-соседки огурцы с грядки.
С одной стороны, просто ведь всё: есть жена и мать твоих детей, верная, не вредная, где надо – смолчит, накормит, выслушает. Сколько с ней прожито-пережито… И бриллиантов не требует, хотя возможности вроде есть, зарплата нормальная, выкроить можно. И чего мне, дураку, надо? Ведь не изменял никогда и не собирался, сердцем чуял: разводы, делёжки – мотня. С другой стороны – Ирка сама зовёт, как отказаться? Вроде как чувства, сердцу не прикажешь. Да и все сейчас так живут — и мужики, и бабы: женились, пожили, потом разборки, измены, разбежались, опять кого-то нашли. Как сейчас модно говорить, вступили в отношения. Понятно, что хочется жить правильно, как батя мой и дед жили – одна жена на всю жизнь. Но кто сейчас так умеет? Да и надо ли, если хочется нового? А может, это Ирка – судьба, а Таня так, ошибка? Или ну их на фиг, эти чувства, и лучше повернуть домой?
Макс:
…И чего добился? — вопрошал я себя, глядя вслед уходящему на скорости внедорожнику. — Правду Божью сказал? Тогда терпи и не ропщи, а радуйся. И заодно думай, оно ему надо было – правда? Стой вот теперь, стопь – лови машины до посинения, правдоруб. Больше никаких советов никому – зарекаюсь!
Настроение моё, невзирая на печальные исходники: прерванный на полупустой трассе путь, начинающийся дождь, болевшее колено – было почти весёлым. Перспектива остаться ночью на дороге, понятно, не грела. Хотя и лето на дворе, и палатка и спальник в рюкзаке, и я парень крепкий-битый, но… Я осенил себя крестом и кратко помолился: «Господи, помоги тому Николаю прозреть и меня, грешного, не оставь». Покой теплым облаком окутал сердце. На секунду я замер, проникаясь красотой, о которой мало думал в прошлой жизни, отдаваясь суете душного мегаполиса. Вечерело. Сиреневые тучи оттеняла нежно-алая полоска заката, недалеко от дороги высился сказочный мрачный ельник, даже злые комарики звенели мелодично… Я привычно вытянул руку с поднятым большим пальцем.
Пятнадцать минут, полчаса, час. Улыбался, как мог, жестикулировал, показывал всеми силами, что мне нужно ехать. Никто не останавливался. Плечи саднили, начинала ныть спина, но – игнор. Машины безжалостно летели мимо.
Олег:
…С этими думками мутными аж не понял, как и поворот проскочил нужный. Стал потихоньку сдавать назад, в зеркале заднего вида обозначился крепкий мужик среднего роста. То ли грибник, то ли турист, судя по рюкзаку. Мужик улыбался мне, как родному, и красноречиво тянул вверх руку. Взять – не взять? До ближайшей заправки и кемпинга вёрст 30 с гаком, а леса тут у нас вполне себе медвежьи, особенно последнее время. Мишки нынче разбаловались: и на трассу, бывает, выбегают. Бросишь его, а потом читай в новостях, мол, ведмед сожрал заблудшего туриста – и мучайся совестью. Эх, доброта меня погубит. Сдал ещё чуток, распахнул дверцу и махнул призывно рукой. Тот быстро подхватился и подошел.
— Привет, брат! Максим! – назвался он и протянул он руку. — В Ярск подбросишь?
— Олег, — сдержанно пожал я его ладонь. — До Ярска не еду, до Калиновки вот подкину, а там полчаса на автобусе – и город. Едешь или чо?
— Еду, ты ж ангел мой дорожный! — хохотнул он. — А я уж думал, в лесу заночевать придётся, комары тут у вас как собаки, громадные, чуть не сожрали.
Мы закинули рюкзак в багажник, он ловко прыгнул на переднее сидение, ловко и быстро защёлкнул ремень, посмотрел на меня и снова широко улыбнулся.
«С тобой скучной дороги не будет», – подумал я, нажав педаль газа.
Макс:
Спаситель мой дорожный был парнем неплохим, это сразу видно. Лицо круглое, простоватое, с конопушками – и без гордости, таким вранье тяжело даётся. Разговор пошёл легкий, будто сто лет друг друга знаем. Он как ждал моих вопросов, не умничал и не выпендривался, начал рассказывать, как да что. Человеком Олег казался замечательным: работяга, всё в доме ладно и складно, многое повидал, приехал из другой страны, стал гражданином, всего добился сам, на службе ценят, в семье уважают, дети хорошие, жена верная.
— Что сказать, супруга мозг не выносит, шубу не просит, — говорил он с нарочитой бравадой. — Но ты ж меня понимаешь, брат, жена не стена, привычная, знакомая до мелочей… до скуки. А хочется ведь веселья, полёта чувств, новизны и разнообразия, чтобы подвиги совершать. Вот потому и еду – думаю: а вдруг судьба? Тем более, старая любовь не ржавеет, так ведь?
Он быстро глянул на меня, ища одобрения. Я смолчал, только хмыкнул. Олег вроде и смутился, но продолжил рассказ, уже менее громко и напористо. На роль женщины мечты претендовала некая Ира – одноклассница, в которую он когда-то был сильно влюблен. Дерзкая, яркая красавица бросила моего нового знакомого ради его же лучшего друга.
— Как же я мучился, даже нож охотничий у отца спер – думал, убью Пашку, её, себя, — горько усмехался Олег. — Никого не убил, ясно, да и слава Богу. Напился портвешку, да поорал у Ирки под окнами. Потом армия, институт в другом городе, Таня, женитьба, дети. А Пашка, говорили, попал в Афган, вернулся с ранением, и, что ли, сломался там. Пытался бизнесом заниматься, магазин они вместе с Иркой открыли. Поначалу всё попёрло, а потом он начал пить, да и развелись.
— Я тоже в Афгане был, — тихо вставил я.
— Да я понимаю, там тяжко было, — поспешил добавить Олег виновато. — Пашку-то не осуждаю. Но она ж теперь вроде как свободна, у него претензий быть не должно. Да и она сама на меня вышла – написала в личку, что, мол, да как, одноклассник дорогой. Потом призналась, что только меня и любила всю жизнь.
— Сама то есть вышла? — уточнил я.
— Ну! Не сдержался, ответил – а что такого, переписка ведь не измена, на то и одноклассники, чтоб общаться, — зачастил Олег. — И опомниться не успел, закружило. Утром только на работу приехал – сразу к компьютеру бежать, общаться. Вот еду, не знаю, прав ли, нет, то тоска, то радость.
«Усилием воли, несмотря на боль в душе, я поборол в себе горячее желание увещевать, просить одуматься и рассказывать, как нехорошо то, что задумал Олег. Мужики, да что ж вы творите! – хотелось кричать мне»
Усилием воли, несмотря на боль в душе, я поборол в себе горячее желание увещевать, просить одуматься и рассказывать, как нехорошо то, что задумал Олег. Мужики, да что ж вы творите! – хотелось кричать мне. Ведь сколько подобных историй я переслушал, путешествуя по дорогам страны. Но я сдержал себя, повторяя, мол, какое мое дело, меня везут и ладно, сколько раз уже нарывался. Не хочу!
За беседой время пролетело быстро, и вот – поворот на Калиновку. На развилке у светофора вышел. Мне прямо, а моему дорожному ангелу – поворачивать. Обмениваемся телефонами, радушно прощаемся, на душе моей – смятение – одновременно скверно и приятно. Есть ожидание того, что всё закончится правильно. Олег поехал, а я помолился о нём Господу: «Убереги его от беды так, как считаешь нужным, а меня прости – не смог ничего сказать, слабость проявил».
P.S.
…Мобильник завибрировал в кармане Максима, когда тот, прихрамывая, уже заходил во дворе многоэтажки, в одной из квартир которой его уже давно ждали друзья.
— Это Олег, — услышал он взволнованный голос. — Ты представляешь, только мы с тобой расстались – я в кювет улетел. Даже не знаю, как – задумался, видно. Сам цел, повреждений на машине нет, уже вызвал аварийщиков. Вытягивают…
— Олег, — перебил его я. — Прости, постеснялся тебе сказать, но ты к этой женщине не езди, пожалуйста. Никому ваша встреча счастья не принесёт. К жене езжай, не гневи Бога, ведь прелюбодеяние – грех. И авария эта — тебе предупреждение, дальше Бог накажет сильнее. Делай всё по заповедям, по-хорошему. В храм начни ходить…
— Да я уж понял, — торопливо ответил Олег. — Я еще тогда понял, когда ты в машине у меня был. Вдруг сразу глупость моего выбора очевидной стала. Развернусь сейчас – и домой, от добра добра не ищут. А тебе спасибо, брат.
Справка
47-летний Максим Бенедик (Странник) – известный православный автостопер. Он окончил философский факультет Киевского национального университета, работал коммерческим директором телеканала «Радость моя». Проехал автостопом по городам России и странам бывшего СССР — Киргизстана, Казахстана и Узбекистана, в ближайшее время будет участвовать в строительстве храма Рождества Христова в Иркутской области. В путешествиях Максима происходит немало интересных встреч и чудес, которые затем ложатся в основу «Рассказов Странника».