— Да иди ты! — крикнула Валя в трубку так, что стоящая рядом бабулька с рюкзаком вздрогнула, — не хочу я, ну, мам!
— Валька, не дури, езжай, — визжал старый мобильник материным голосом. — Тёть Нина и билет ей оплатила, и встретит, и приветит, всё устроит, а она, видите ли, не хочет, цаца какая!!! Скоро практика, потом место в кафе, я еле договорилась, чтобы тебя взяли, а она не хочет, зараза. А не сделаешь – и не заявляйся, не пущу домой, уяснила?
Валя в бессилии отжала кнопку вызова и сунула телефон в карман. До отхода поезда оставались минуты, но она все медлила, стоя у вагона.
— Так чё, девушка, ехать будем или как? — буркнула толстая проводница недовольно.
Валя обреченно сунула ей билет и вошла в вагон. Добрела до плацкартной полки, скинула куртку и шапку и, даже не взяв бельё, улеглась и отвернулась к стене.
«Как же может быть так плохо?», – размышляла она с каким-то отстраненным удивлением. Больше всего на свете ей сейчас хотелось отключить мозг и не думать, что ей предстоит совершить в городе, куда поезд доедет через сутки. Мысли бились в голове испуганными птицами, сердце ныло и болело. Всего полгода назад ей казалось, что в её монотонной жизни наконец всё наладилось, а теперь…
…Валька всегда считала себя человеком средним, а иногда и минусовым, никаким.
— Ни внешности, ни способностей, — в сердцах криком резала мать, расписываясь за тройки в дневнике, когда Валька учились в началке. Внутри у девочки всё сжималась от обиды, она злилась и тихо плакала в своём углу.
Кричать мать умела хорошо. Могла и по затылку залепить, и швырнуть тяжелым – только успевай уворачиваться, поэтому Валька старалась не отсвечивать и мать не гневить. После приступа гнева мама плакала, просила прощения, кляла отца, ушедшего ещё до рождения Вальки, и становилась такой жалкой и несчастной, что дочь сразу прощала её. Но постепенно она сама начала верить в материны злые вердикты.
— Нос – кнопка какая-то, волосы – серые, как пыль, рост низкий, – бормотала девочка в 14 лет, стоя у зеркала и ненавидя себя. — Ни шмоток, ни увлечений. Подруга, и то одна.
После школы Валька поступила в пищевой техникум, училась средне, хотя старалась. Когда на неё обратил внимание молодой человек, счастью не было предела. Невзрачной внешности долговязый солдат-срочник по имени Костя случайно встретился Вале в автобусе. Он спросил у неё время, она, удивляясь своей храбрости, предложила ему пирожки, приготовленные на уроке в училище. Он похвалил. Впервые в жизни она кому-то понравилась, кто-то интересовался её жизнью, хотел общаться, водил в кино… Словом, она влюбилась без памяти, а он, после нескольких свиданий на квартире у друзей, вдруг стал недоступен. К кошмару отвержения добавился ужас от увиденных двух полосок на тесте. Гинеколог в поликлинике сказала, мол, аборт делать поздно, и велела вставать на учёт.
Валька метнулась к маме, та даже орать не стала, быстро нашла выход. Подруга-гинеколог из другого города пообещала помочь решить проблему бесплатно, по старой дружбе.
— Сессия сдана, каникулы у тебя, как раз успеем управиться – деловито сказала мать, тоном будничным, будто речь шла о ремонте кухни. До последнего момента Валя была уверена: аборт нужен. Но однажды, идя из магазина, она увидела плакат на заборе – разрезанное ножницами фото ребёнка и надпись: «Аборт – это убийство».
Осознание задуманного навалилось на неё цементной плитой: «Мы все возьмем его и разрежем – я, мать и тётка Нинка – и спокойно станем жить дальше? Может, оставить?..»
В момент, когда девушка подумала об этом, в её душе будто маленькая свечка зажглась, свет которой растворил чёрную тоску. Она представила беспомощного малыша, который только от неё, Вальки, зависит и уже её любит.
Заикнулась матери, мол, может не надо, та едва не пришибла. И вот, Валька лежит теперь на нижней полке, едет на убийство и пытается расслабиться. Чувствуя себя загнанной в угол, повторяя про себя одно: «Кто-нибудь, помоги!». Измученная нервным напряжением, она забылась под стук колес.
— Ну-ка тихо, куклы, человек спит, — проснулась Валя от возни и громкого шепота и приоткрыла глаза.
Рыжеволосая женщина с копной непослушные кудрей, с такими же рыжими девочками-близнецами устраивались на соседней полке. Девчонки с хитрыми лисьими личиками снимали рюкзачки, толкаясь и хихикая.
— Мам, мы наверх полезем, — нараспев заканючили они.
— Быстро и чтоб тишина там была! — пытаясь говорить строго, попутчица не могла сдержать улыбки.
Лисички ловко вскарабкались на верхние полки, не переставая хихикать и переговариваться.
— Разбудили вас, — открыто улыбнулась она Вале. — Меня Кирой звать, а это мои Лика и Вика.
Лисички наверху прыснули.
— Валя, — представилась девушка. Впервые за несколько недель смогла улыбнуться.
Они разговорились с Кирой за чаем, когда девочки угомонились и уснули на верхних полках. Не в силах больше терпеть внутреннее отчаяние, Валя, утирая слёзы, излила собеседнице душу, рассказав всё – и про беременность, и про Костика-предателя, про мать и про тётю Нину.
— А ты, наверное, счастлива замужем? — спросила Валя у Киры, перестав всхлипывать. — Такая красивая, как ты, не может быть несчастливой…
«Было тяжело идти против всех»
— Счастлива? — помолчав, переспросила та, откинув непослушную кудрявую прядь с лица. — Знаешь, я забеременела в 15 лет… От насильника. Шла после школы поздно домой по парку, папа не смог встретить. Была зима. Меня ударили по голове, затащили в машину, я отключалась, а когда приходила в сознание, чувствовала только боль. Это был взрослый трезвый мужчина. Очнулась лежащей на снегу, в мыслях – страх, что узнают родители. Они очень строгие люди, научные работники. Я пыталась встать, потом отключилась снова, очнулась уже в больнице, в реанимации. Уже потом поняла, что мне несказанно повезло – насильник не убил меня. Был шок от позора, от того, что все всё знают. Слёзы, истерики, успокаивающие уколы…. Насильника не нашли, а через какое-то время мне и моим родителям сообщили о беременности. УЗИ показало близнецов. Нет слов, чтобы описать шок – мой и моих родителей. Увидев на мониторе расплывчатые силуэты, я желала только одного – чтобы они исчезли, растворились. А потом вдруг поняла, что не буду убивать.
Кира говорила спокойно, почти без эмоций.
— Мою идею оставить детей не поддерживал никто, да я и сама порой сомневалась, пока они не начали шевелиться в животе… Было тяжело идти против всех… Но меня поддерживала мысль, что я отстаиваю право своих детей жить.
— А потом? — спросила Валя тихо.
— Потом тоже было сложно, — ответила Кира. — Я попала в подростковый реабилитационный центр, мои родители развелись. Но ни разу я не пожалела о том, что не сделала аборт. И я не представляю себя без моих дочек. Они моя двойная радость, моё счастье. Из роддома меня встретил мой отец, он поддержал меня тогда и помогает до сих пор. Из-за рождения детей я рано повзрослела. Но зато получила два высших образования, сейчас консультирую семьи и женщин, собирающихся делать аборт. И каждый раз, когда удаётся отговорить кого-то от убийства, очень радуюсь.
…Через несколько часов Валя уже сидела в поезде, двигающемся к её городу. Она не знала, что её там ждёт, но твёрдо была уверена в одном – ребёнок будет.
***
Всыпав овсяные хлопья в кипящую воду, Кира потянулась за ложкой, но бросила взгляд на смартфон, где висела непрочитанная смс-ка. Присела на табурет, чтобы прочесть её.
«Дорогая Кира, привет! Позавчера я родила мальчика, 3400, рост 52. Назвали Мишей. Когда приехала, вдруг позвонил Костя. Сказала ему о ребёнке, он обрадовался, представляешь? Оказывается, когда он исчез, потерял телефон, а потом попал в госпиталь. Как только его выписали, искал меня, даже к нам домой приходил, но мать моя его выпроводила. После приезда я пожила два дня у подруги, а потом Костина мама, тётя Таня, забрала меня к себе в село. Она простая и очень добрая. У них хозяйство, я ей всю дорогу помогала, пока живот позволял. Костя вернулся из армии, когда я была уже на седьмом месяце, мы зарегистрировались. И как же я тебе благодарна за то, что ты тогда рассказала мне свою историю…»