Казанский монастырь в 70-е

В 16 столетии на территории древнего Рязанского кремля, представлявшего из себя холм, окруженный тремя реками и высоким насыпным валом, согласно историческим документам находилось три монастыря — два мужских и один женский. Точная дата основания одного из них — Казанского Явленского девичьего монастыря — неизвестна, а вот его название говорит о том, что обитель возникла на месте явления Казанской иконы, которая бережно хранилась в ее стенах и почиталась как чудотворная.

Посетив сегодня кремль современной Рязани, трудно представить как на его территории помещалось, кроме Архиерейского дома, еще несколько приходских церквей и монастырей. Казанская женская обитель, действительно, была невелика. По описи 1780 года в ней числилась одна церковь, игуменские покои и 15 келий монахинь и трудниц. Занимал монастырь, в переводе на современные единицы измерения, всего 0,5 гектара. Все строения, кроме храма, были деревянные, включая ограду.

С 1782 года Рязань стала перестраиваться по новому плану. И так как Явленский монастырь находился у стен Архиерейского дома и Спасской обители, а его деревянные кельи были «худы по строению», он представляли большую угрозу при пожарах, Рязанское наместническое правление предложило перенести монастырь в более удобное место. Правящий тогда архиерей епископ Симон (Лагов) выбрал для него усадьбу в Нижнем посаде города у неосвященного еще тогда Вознесенского храма. Земли были уступлены монастырю его ктитором купцом Игнатьевым.

Исторические документы говорят о том, что монахиням не очень хотелось переезжать на новое место. Они даже писали жалобы в епархиальное управление, но епископ Симон не отказался от своего решения, он видел далеко вперед. Владыка понимал, что более обширная территория даст новый виток истории обители и значительно преобразит ее жизнь. В 1788 году произошло освящение церкви. И по случаю перенесение к ее стенам Явленского монастыря, освящена она была в честь Казанской иконы божьей Матери, а не в честь Вознесения Господня, как предполагалось, хотя чтение праздничных тропарей свершалось так, как будто церковь была освящена во имя двух праздников.

Свое почетное место в храме занял чудотворный Казанский образ. К сожалению, описание истории иконы было утеряно во второй половине 18 века. Сохранилось только несколько более поздних фактов о чудотворениях от святыни. В Государственном архиве Рязанской области имеется «Дело об исцелившейся от слепоты Рязанского уезда села Казари Государственной крестьянки Евдокии Ивановой». В деле 1845 года были собраны документы, не только рассказывающие об исцелении женщины от глазной болезни, но и отображающие процесс расследования события духовными властями. После сбора всех фактов выяснилось, что чудо исцеления действительно произошло. Это было подтверждено крестьянами, знавшими о болезни женщины, благочинным округа, а также уездным врачом.

В 1849 году архиепископ Рязанский и Зарайский Гавриил (Городков) познакомился еще с одним удивительным случаем исцеления, происшедшего от иконы. Крестьянин Раненбургского уезда Порфирий Никитин в 30 лет получил страшную болезнь и не мог ходить, а только ползал. В течение шести недель он молился перед иконой Божией Матери Казанского девичьего монастыря и мощами святителя Василия Рязанского. В отчете об исцелении записано: «…когда диакон стал окроплять согбенные ноги его святою водою, то в них произошло необыкновенное и сильное сотрясение, согбенность их ослабла и исправилась … он в тоже время мог, хотя нетвердо, стоять на ногах своих крепко и при помощи других дошел до квартиры». В конце отчета владыка сделал приписку, что событие это действительно имело место, так как подтверждено многими очевидцами.

Шло время, монастырь расцветал на новом месте. С каждым годом все больше паломников стекалось к стенам его храма. К шестидесятым годам 19 века Казанская церковь стала тесна для молящихся. К тому же еще и обветшала, своды в нескольких местах дали трещины. В обители встал вопрос о постройке нового храма, вернее о перестройке старого. Предстояло в трапезной части разобрать все столбы и своды, которые ограничивали пространство, сломать колокольню и построить ее заново над малой церковью в воротах, поднять стены и расширить фундамент. Вновь назначенная игуменья Евгения с энтузиазмом взялась за это нелегкое дело.

Судьба молодой настоятельницы стоит отдельного рассказа. Евдокия Таптыкова (так звали матушку в миру) была представительницей древнего дворянского рода. В свое время она считалась одной из самых завидных невест с богатым приданным. К тому же была красива, хорошо воспитана и блестяще образованна. Но, закончив Санкт-Петербургский институт благородных девиц, в 1851 году в возрасте 25 лет ушла в Казанский монастырь. Что заставило молодую дворянку так круто поменять жизнь, навсегда, наверное, останется тайной. Через два года послушница была облечена в рясофор, а спустя девять лет пострижена в монашество с именем Евгения. И вскоре стала матерью-настоятельницей для своих сестер во Христе, к чему она приступила с огромной мерой ответственности, любви и заботы.

Энергичная и деятельная игуменья приступила к сбору средств на строительство нового храма, ведь монастырская казна была весьма скудна. Она обратилась к тем, кого и сегодня называют неустаревающим и таким понятным словом как благотворители. Сама внесла немалую по тем временам сумму в 3000 рублей серебром. В разные концы губернии ею были посланы послушницы для сбора подаяний. В 1868 году приступили к разбору старого храма, а спустя два года на его месте была воздвигнута новая церковь, которая стала украшением города. Удивительно, что белой краской были покрашены не только стены, но и кровля. Это придавало строению необычный вид и навевало ощущение чистоты и целомудрия.

Красотой и изяществом поражало и внутреннее убранство. Рязанские епархиальные ведомости писали: «Все внутреннее украшение храма, отличающегося строгою величественностью и изяществом, любителя благолепия святыни христианской, не может не привести в полное восхищение». Стены новой церкви были украшены «живописным письмом по маслу», пол выложен плитами желтого подольского мрамора, отапливался храм новшеством того времени — печами Амосова. Располагались они в подвале здания, а разогретый ими воздух поднимался по трубам вверх. За левым клиросом находилась главная святыня обители — чудотворная Казанская икона. Любовь и почитание образа народом выражалось в его благоукрашении. Ризы Божьей Матери и Младенца были серебряные, венцы позолоченные, убрус украшен жемчугом и каменьями. К сожалению, в наши дни местонахождение чудотворного образа неизвестно.

Казанский монастырь был для города настоящим духовным центром, который затрагивал многие стороны социальной жизни общества. При монастыре располагались библиотека-читальня, аптека и больница. Обитель оказывала помощь старикам и детям-сиротам. В ней была устроена община для престарелых и бедных сестер, бесплатная столовая для учеников церковно-приходских школ, организованна помощь нищим и убогим. А в 1869 году при монастыре открылось двухклассное училище для бедных девиц купеческого и мещанского сословия.

В годы войн и испытаний для Отечества монастырь тоже не оставался в стороне. Так в 1904 году, когда началась русско-японская война, обитель принимала раненых, собирала «платье и обувь» для солдат, передавала средства в пользу Красного Креста. В те годы некоторые монахини проходили обучение на сестер милосердия. В Первую Мировую войну в монастыре был развернут лазарет, в котором проходили послушание насельницы-фельдшерицы и послушницы, которые им помогали.

Казанский монастырь. Современный вид

К 1917 году первоклассный Казанский женский монастырь был, если можно так сказать, на вершине своего расцвета. Два белых храма (Казанский и Варваринский надвратный), окруженные, как берегами, зеленью садов, словно лебеди плыли над Нижним посадом. Стройная и изящная колокольня, которую в народе за белоснежный цвет называли невестой, созывала людей на службу перезвоном своих колоколов… И вот, как будто в одно мгновение, стрелки часов счастливой, благополучной жизни повернули вспять и страна замерла в преддверии надвигающейся беды.

Два года новые власти третировали обитель. Сначала осторожно, потихоньку, обирая ее и утверждая свои законы, а в 1919 году решили больше не церемонится. Развелось, по их мнению, слишком много «нетрудового элемента», все тюрьмы забиты. А тут, такое подходящее место для заключенных: высокие стены, крепкие двери, кельи — готовые бараки. Осталось только разогнать монахинь, и лагерь для провинившихся перед большевиками готов. Насельницы были изгнаны из монастыря. Часть из них уехала в свои родные села, а часть осталась в Рязани. Некоторым посчастливилось найти кров рядом с любимой обителью.

Лагерь просуществовал три года. За это время обитель сильно изменилась. Потускнели некогда белоснежные стены храмов, низвергнуты были золоченые кресты, замолчала колокольня. Там, где жили заключенные, царствовали грязь и антисанитария. Среди них были люди разных сословий: дворяне, мещане, купцы, и даже крестьяне. Много было священников и офицеров Белой армии. Голодных, оборванных, каждое утро их выгоняли строем на работу. Обедом для этих людей служила баланда с картофельными очистками, вечером выдавалось по куску хлеба с кружкой кипятка.

Но, когда, казалось, что этот ужас закончился и лагерь был расформирован, начались еще более худшие времена для обители. Монастырские стены разобрали на кирпич, сад пошел на дрова, сгорел дом игуменьи, разорили и остальные строения. Казанский собор был изуродован внешне и внутри. Одно время там даже работал красноармейский клуб. На месте алтаря устроили сцену. Настенную живопись замалевали пропагандистскими картинками. Это был молотобоец, разбивающий оковы, и красноармеец, убивающий копьем гидру империализма.

Спас церковь от полного разрушения известный рязанский краевед и архивист Степан Дмитриевич Яхонтов. Назначенный директором Губернского архива, он предложил властям использовать монастырский храм в качестве хранилища документов и получил согласие. Степан Дмитриевич, как глубоко верующий человек, близко принимал к сердцу разорение обители. Когда к нему приходили монахини и в их глазах он видел надежду на то, что все в ближайшее время может вернуться, он понимал, что вернуться может не скоро.

Сестры монастыря. В центре игуменья Анна (Сычугова)

Более восьмидесяти лет в стенах Казанского собора просуществовал Рязанский Областной архив. На протяжении многих лет храм стоял неотапливаемый. От холода и сырости страдал не только он сам. Покрывались плесенью и гибли ценные исторические документы, а людям, работающим там, приходилось греться у небольшой железной печурки, которую топили дровами. Но архив, в действительности, помог сохранить здание. За эти годы сотрудники стали свидетелями многих необъяснимых вещей. На одной из стен, где раньше была роспись, из под густого слоя побелки проявлялся лик Христа. Рабочие белили стену заново, но, через какое-то время, все повторялось вновь. По словам директора архива, многие из работников тогда пришли к вере.

Но, все же, наступило то время, о котором мечтали бывшие насельницы монастыря в начале, теперь уже такого далекого, 20 столетия. Усилиями заинтересованных людей было найдено помещение для архива и в декабре 2005 года здание Казанского храма было передано Рязанской епархии. А через год Священный Синод Русской Православной Церкви принял решение о возрождении обители. На то время Казанский собор находился в плачевном состоянии, территория монастыря представляла из себя заброшенный пустырь, а все оставшиеся постройки обители были заселены людьми. Невероятными усилиями обитель начала восстанавливаться. И сказать сегодня, что за прошедшие годы сделано многое, это ничего не сказать.

Служба в Казанском соборе

Прошло всего пятнадцать лет со дня начала новой жизни, всего один маленький миг в многовековой истории монастыря. И пока воссоздана лишь малая толика от былого величия. Немногочисленно сегодня и число сестер. Можно лишь удивляться, как им удается преодолевать все трудности, и с терпением и смирением идти по выбранному пути. Да, многого уже не вернуть, но в наследство современным насельницам осталось главное — это непрерывная молитва, которая возносилась в монастыре столетиями и даже в самые страшные годы творилась ее изгнанными монахинями. И сегодня этот нескончаемый поток веры и силы духа низвергается на это святое место, соединяя его с небом.