Было это в те годы, которые сегодня уже давними назовут, а для тех, кто был при всем при этом, оно и сегодня «как вчера было». В некотором царстве-государстве, в одном микрорайоне задумали церковь строить. Перекресток дорог, дубы вековечные, среди них площадка расчищенная, бревна, доски, да строители бегают, а поодаль вагончик стоит, где пока что службы и служатся.
Много интересных людей прибилось в первые годы к этому храму. Пришел однажды и Саша-Глупенький.
Откуда взялся Саша? За время строительства и первых служб прихожане уж, почитай, всех местных бомжей и попрошаек выучили. То целый табор придет, то вереница страждущих по поводу вчерашнего распития поутру выстроится у входа: подайте! И никто не голодный, ты денежку давай. Был бы среди них Саша – запомнили бы, уж очень колоритный был гражданин. С всклокоченными ярко-рыжими волосами, похожими на проволоку, толстый, всегда веселый, разговорчивый и рыбу сушеную жует. Не отказывал, в отличие от остальных жаждущих и копейку задарма просящих, мужикам на стройке помочь, наоборот – радостно улыбаясь, тащил доски, еще и перешучивался с кем-нибудь. Мужики относились к нему хорошо, и от него, когда он на стройке работал, тоже веяло добротой и теплом. А вот когда он мимо бабушек проходил, которые его умственно-отсталым, а то и прямо дурачком звали (а мы, молодежь грешная, мягко переделали на «глупенький» для «заглазных» разговоров) и сторонились, — огонек этот будто затухал в нем, и тут же сразу и казалось: какой-то новый совсем потерянный бомжик пришел, еще и с головой явно что-то не то… Голос у Саши был тоненький и, стыдно сказать, смешно нам было, что такой дядя таким голоском говорит, — но Саша чаще всего говорил что-нибудь шуточное, поэтому наш смех всегда оказывался уместен.
Многие тогда любили почитать-порассказывать о юродивых. И так как уж очень хотелось, чтоб и на нашем новом приходе был свой юродивый, то срочно объявили таковым Сашу.
В тот же день Саша подошел к своим благочестивым почитательницам и сказал: «Денег дайте! Выпить хочу! Ой, как я пиво люблю, пойду напьюсь!»
Почитательницы открыли рот. А потом все-таки открыли кошельки. А Саша чего удумал: не просто за пивом сходил, так еще и пришел с бутылкой самого дешевого, всем показал и на всех подышал. Впервые ему тогда мужики сказали: слушай, друг, давай-ка отсюда. Святыню, храм строим, а ты тут с бутылкой… Саша не обиделся, закусил вытащенной тут же из кармана грязной рыбой и убрел на денек куда-то. « Мы юродивого не заслужили, мы Сашу заслужили», — сделала тогда самообличительный вывод неофитская общественность прихода. А сейчас думаешь — как ни крути, а ведь и был Саша нашим «юродивым»! Сколько раз через Сашу посылал нам Господь вразумления!
Однажды молодые ребята-прихожане, что на стройке помогали, пошли погулять и отдохнуть после рабочего дня. А тут новинка в киосках. «Балтика-Девятка» называется. Что за диковинка? Может – попробуем?
И попробовали крепкую диковинку. После голодного рабочего дня на жаре. Наутро на стройку идти, а голова болит и кружится. В таком виде Божье дело делать, стыд-то какой… Но работать надо, и пошли. Всё из рук валится, а лица стыдом горят.
И тут еще Саша-глупенький приходит, как всегда здоровьем пышущий и собой довольный. И только что был здоров, а тут вдруг к каждому из парней подходит и начинает стонать: «Ох-ох! Ох-ох!»
— Саша, что с тобой? – спрашивают, а сами останавливаются уже которую бутылку минералки осушить.
— Ох, ох! Плохо мне, плохо! Вчера «Балтику-Девятку» пил, работать не могу, плохо мне, ох, ох!
— Да ты и так не работаешь, — хотели сказать ребята…и тут поняли. Что было дальше – не знаю, врать не буду, должно быть – минералкой поделились, а вот за Балтикой-Девяткой точно больше не ходили. По крайней мере – накануне стройки церковной, а про остальное пусть уж сами расскажут, если захотят.
Когда был уже выстроен храм и к нему куча подсобных помещений, нашелся однажды в одном из этих помещений ключ. Тут же целый консилиум старшего поколения собрался – обсуждать, откуда ключ, и если наш – то кого поругать за неаккуратность, а если не наш – то кому вернуть.
Подошел Саша. Подошел так уверенно, и такое знание дела в его глазах засветилось, что люди молча протянули ключ ему. Саша с видом профессора покрутил ключ в руках и заявил:
— Ключ! Наверное – от замка!
Сколько раз тогда произнесли слово «глупенький» — не посчитать, а между тем глупенькими-то мы были. Сколько непрошеных, а главное – пустых и вредных советов давали мы ближним в те годы. А сколько суетиться стали с окончанием строительства! Пока стоял вагончик – носили четки в рукаве, читали старые, еще тайком отпечатанные в советское время книги об Иисусовой молитве, что-то и от руки переписанное еще нам досталось, читали про мучеников и современных подвижников, а главное — читали, что ближнего надо любить и помогать – и помогали… А храм выстроили – и будто уже в рай вошли, и будто только хозяйственные хлопоты остались… и остался у нас только «ключ от замка», да еще и неизвестно от какого, а вот о Том, Кто откроет нам Царство Небесное – будто и помнили в те дни только наши добрые батюшки — да еще те, кто потом монашество принял, светлые молитвенники наши…
Однажды наши тетеньки-работницы между службами вздумали в храме про дела любовные говорить, где что по телевизору вчера видели да про что там в шоу рассказывали. И тут , откуда ни возьмись, Саша наш замечательный. Заходит – и прямиком…. А надо сказать, что была у нас в помощницах женщина одна, уже в возрасте, в чем-то Саше под стать. Только Саша говорливый был и веселый, а женщина всё молчала и в пол смотрела, и некоторые даже думали, что немая она. Были и у нее свои причуды, но на нее шикали старушки – «не буянь!» — и она снова возвращалась к работе и опускала нос еще ниже. Это Саше с мужиками привольно работалось, а с тетеньками не забалуешь.
И случись же на тот момент этой женщине быть тоже в храме! Так Саша зашел с улицы – и к ней. И так на нее посмотрит, и этак подсядет на лавку, и глазами похлопает. И женщина вдруг улыбнулась смущенно, встала и пошла пыль вытирать, а Саша – за ней, и она к нему идет и вторую тряпку несет.
— Смотри-ка, — сказала наставительным тоном одна из работниц. – Вот оно как Божие слово сильно про влечение-то женщины к мужчине.
Обернулся Саша, посмотрел на сказавшую тем же взглядом, что сами тетеньки обычно смотрели на «глупеньких», — да и вышел. Ничего вы, дескать, и не поняли.
А вот торжественный день пришел, архиерея встречать, храм освящать. Ох переполох был! А еще день, как на грех, самая распутица. Грязи, грязи вокруг храма из-за стройки навозили, утонуть можно! Что делать? Заказали доски, много досок, сделали настил и дорожки вокруг всего храма и от входа. И следили, чтоб даже храмовые кошки по чистым доскам не бегали.
И вот собралась толпа, Владыку встречать. Все бледные, все нервничают. Дети под тяжестью букетов чуть не падают, их самих за теми цветами и не разглядишь. Взрослые ни живы ни мертвы, ночь не спали, а ну как архиерею не понравится что. Все на взводе.
И тут вдруг кто-то как крикнет:
— ИДЁТ!
Вся толпа, как по команде, замолчала и обернулась ко входу.
И увидели, что по деревянной дорожке от входа, надутый от важности и похожий на павлина, только очень толстого, гордо вышагивает Глупенький Саша. Сапоги его были настолько грязными, что их и видно не было, будто он бегал вокруг храма в них всю ночь по растисканной земле. Саша усиленно помогал себе маршировать бодрыми взмахами рук, весь светился от самодовольства. Молчали даже вороны на ветках, и только ботанье его шагов слышалось среди гробового молчания.
Первой опомнилась четырехлетняя дочка одного из батюшек. Она подергала рядом стоявшую бабушку за подол и недовольно пробасила :
— Ба-ба! А чего он по доскАм ходит? Ба-ба!
И тут люди начали смеяться. Смеяться сначала нервно, потом весело, задорно. Весело – над своими страхами, радостно – потому что собрались-то, все-таки, не сдавать объект высокому начальству, а освящать свою по-настоящему выстраданную за несколько лет святыню и радоваться этому событию с архипастырем.
И под этот жизнерадостный смех въехали во двор епархиальные машины, архиерей вышел – и тоже сразу заулыбался. Улыбались и всегда сосредоточенные архиерейские сопровождающие… Встреча и освящение прошли на одном дыхании, и о том единении в молитве можно вспоминать и до сих пор. А Саша тогда будто испарился бесследно прямо с досок, и больше его в тот день никто не видел.
Вскоре он и вовсе исчез из храма, да и в районе его не встречали. Кто знает, куда он делся? Может – отправился куда-то в те края, где строятся новые храмы? Будет бродить там со своими шутками, веселить и подбадривать, снова и снова будет в его немощи совершаться Божия сила. «Ключ… наверное, от замка…» Самые глупые слова могут быть самыми мудрыми. Дай Бог, кому-то еще поможет наш Саша вспомнить про потерянный ключ — от замка той двери, у которой стоит и стучит наш Господь.