Бросить вызов смерти
Детство и юность Зинаиды прошли на Дону в станице Фролово.
С малых лет девочка всерьез увлекалась музыкой. И кто знает, обрел бы мир в будущем ее как ученого, не испытай юная Зина потрясения от смерти любимого композитора Чайковского. Воображение живо нарисовало посмертный облик гения, умершего от холеры: высохшее лицо, синие уши и губы, сморщенная кожа. И почерневший от извести гроб, чтобы вирус не распространился в месте захоронения…
Именно тогда Зинаида определилась с профессией: она непременно станет врачом, чтобы побеждать смертоносные инфекции. Основной упор в учебе отныне ей нужно делать на точные науки.
К знаниям – через форточку
Окончив с золотой медалью Новочеркасскую женскую гимназию, Зинаида поступила в Ростовский женский медицинский институт. Учеба настолько ее поглотила, что студентка на рассвете перелезала через форточку в лабораторию, чтобы, по ее признанию, «лишний час-другой посвятить опытам, когда всё было еще закрыто».
Ее молодость выпала на Первую мировую, гражданскую войны, во время которых бушевали эпидемии, уносившие тысячи жизней.
В 1922 году в Ростове-на-Дону многие погибали от холеры. Существовало два вида вирусов: холерный и холероподобный вибрионы. Медикам на тот момент было доподлинно известно, что опасную болезнь вызывает именно первый вид болезнетворных бактерий. Но юная лаборантка заинтересовалась неизученной природой холероподобных вибрионов. Для исследований необходим был опыт на человеке, но ставить его на людях было невозможно – слишком опасно. Тогда молодой ученый решилась на крайне рискованный эксперимент с самозаражением: выпила жидкость с холероподобными вибрионами. В научном дневнике через несколько часов Зинаида хладнокровно и спокойно написала о первых признаках холеры. Болезнь протекала очень тяжело и едва не закончилась гибелью двадцатичетырехлетней девушки. Но ею было сделано научное открытие!
Первые победы
В 1939 году Ермольеву как доктора наук, профессора и микробиолога отправили в Афганистан для борьбы с азиатской холерой, чтобы эпидемия не перебросилась в Советский Союз. Там она внедрила экспресс-тесты на выявление болезни и разработала препарат с 19 видами бактериофагов, нейтрализующих возбудителей холеры.
Ее изобретение было с успехом опробовано и в Великую Отечественную войну. В начале сороковых Ермольева самоотверженно боролась «на фронтах той войны невидимой» с другими врагами Красной Армии – инфекционными болезнями.
Сталинградское сражение врача
В 1942 году ее командировали в прифронтовую полосу Сталинграда, где немецкие войска заразили холерой водоснабжение. Положение осложнялось еще и тем, что железнодорожный узел будущего города-героя был пересыльным пунктом для эвакуации тяжелораненых и больных с других фронтовых участков. Не только сталинградцам, но и сотням «транзитных» раненых грозило заражение.
Связавшись с Москвой, Зинаида Виссарионовна просила прислать ближайшим эшелоном на Сталинград партию спасительного бактериофага. Но случилось несчастье: поезд с драгоценным лекарством в дороге разбомбили.
«Среди постоянных бомбежек, голода и разрухи в обычном подвале вместе с командой ученых она наладила сложнейшее микробиологическое производство»
Что же делать? Попробовать изготовить бактериофаг здесь и сейчас! Трудно представить, но среди постоянных бомбежек, голода и разрухи в обычном подвале вместе с командой ученых она наладила сложнейшее микробиологическое производство лекарства.
Полгода антихолерный препарат вместе с пайкой хлеба ежедневно получали 50 тысяч сталинградцев, включая бойцов. Ученые и врачи хлорировали колодцы, дезинфицировали помещения, проводили разъяснительную работу среди населения. Эпидемия холеры была остановлена!
Сталинскую премию, присужденную за лекарство и личный героизм, Зинаида Ермольева передала на строительство истребителя, который был назван в ее честь.
Советский чудо-антибиотик
С началом войны остро встала проблема гнойных инфекций, от которых умирало большинство даже своевременно прооперированных раненых.
Наука уже знала о чудодейственных свойствах плесени с 1929 года, когда Флеминг открыл ее антибактериальные свойства. Но сложность заключалась в том, что выделить чистый пенициллин долгое время не удавалось. С этой задачей справились ученые из Англии во время Второй Мировой войны. Однако произвести препарат в нужных для фронта количествах можно было лишь в США.
Советский Союз предложил выкупить патент. Но англичане то тянули с ответом, то выставили баснословную сумму в 30 миллионов долларов.
Тогда Ермольева и ее команда взялись за создание советского аналога лекарства. Еще в тридцатые годы паралельно с разработкой антихолерного бактериофага Зинаида Виссарионовна искала противомикробный штамм плесени и даже выступила с докладом на внутриинститутской конференций о первых наработках. Но ее лекцию тогда посчитали «лженаучным бредом», и исследования пришлось отложить: было слишком опасно под присмотром некоторых завистливых коллег и НКВД заниматься «осмеянными» дополнительными опытами.
Как только правительство «дало добро», десятки образцов плесени собирали по всей Москве. Нужный и спасительный нашли на стенах бомбоубежища. Ученые работали почти круглосуточно…
Профессор Говард Флори вскоре приехал в Москву со своим лекарством и провел клинические исследования в военных госпиталях СССР. Он был поражен, узнав, что советские врачи смогли изобрести свой пенициллин. Ермольевский препарат действовал так же эффективно, как английский, но, что немаловажно, аналогичного эффекта достигал в меньшей дозе. Потрясенный лауреат Нобелевской премии отныне называл свою коллегу «госпожа Пенициллин».
Масштабные испытания советского пенициллина-крустозина прошли на Прибалтийском фронте, куда Ермольева отправилась вместе с главным хирургом страны Николаем Бурденко. Самолично делала инъекции и следила за самочувствием раненых. Результаты были потрясающими, врачи ликовали: «Ни одной ампутированной ноги!», – как вспоминала потом о самых ярких моментах своего научного триумфа Зинаида Виссарионовна.
Пенициллин был запущен в массовое производство в конце 1944 года и спас от сепсиса, газовой гангрены и инфекций тысячи раненых. Отныне до 80% солдат из госпиталей возвращались в строй. Благодарные пациенты и восхищенные медики прозвали его создательницу Ермольеву «Маршалом невидимого фронта».
Любовь + пенициллин
В Московском биохимическом институте Наркомздрава РСФСР, куда из Ростова перспективного молодого ученого пригласил профессор В. Барыкин, в миниатюрную, обаятельную и бойкую Зинаиду одновременно влюбились два друга-ученых: Алексей Захаров и Лев Зильбер. Свое сердце девушка отдала красавцу Льву. Алексей отступил.
Медовый месяц молодожены провели во Франции и Германии, где проходили научные конференции. Но семейное счастье продлилось недолго: красивый и увлекающийся муж нашел новую любовь и оставил Зинаиду. Это был настоящий удар – около года Ермольева тяжело болела.
Начались страшные тридцатые, и Зильбер попал под первую волну репрессий. Вернувшись из экспедиции как эпидемиолог, ликвидировавший в Нагорном Карабахе вспышку чумы, вместо заслуженной награды получил тюрьму. Зинаида принялась хлопотать о его освобождении, позабыв все обиды и женскую боль. Она писала во все инстанции, чтобы спасти уже бывшего мужа. Через 4 месяца Льва выпустили.
Через несколько лет вторым ее супругом стал тот самый Алексей, который все эти годы ждал и преданно любил Зину.
В 1937 году последовал второй арест оклеветанного Льва Зильбера. И снова Ермольева бесстрашно боролась за освобождение Льва: письма, звонки, просьбы, граничащие с унижениями. В годы пика массовых репрессий такие хлопоты могли обернутся тюрьмой и для самой Зинаиды. Но она знала и понимала, на что идет: в комнате стоял чемодан с вещами на случай ее ареста.
Однако беда пришла с другой стороны: в феврале 1938 года Алексея арестовали по ложному доносу. Теперь женщине пришлось ходатайствовать уже за двоих дорогих ей людей. Ценой титанических усилий Зинаиде удалось вызволить первого мужа из ссылки. Освободившись, он помогал ей спасти Алексея. Но было уже поздно: тот был расстрелян, о чем Ермольева узнала лишь спустя многие годы.
Накануне войны Зильбера вновь арестовали и отправили в ссылку, где он написал важнейшую для науки работу об открытии вирусной теории рака. Зинаида в третий раз хлопотала о его освобождении. И помог ей в этом… пенициллин: создательнице чудо-лекарства Сталин не мог отказать в просьбе об освобождении видного ученого. На вопрос: «Кого выпустить из тюрьмы: Льва или Алексея?», – Зинаида ответила: «Зильбера. Он больше нужен науке!»
Сын Льва Александровича (от второго брака – прим О. Б.) писал в воспоминаниях об отце: «Папу и его научные открытия спасли любовь бывшей жены и ее пенициллин».
Писатель Вениамин Каверин в своей трилогии «Открытая книга» образ мужественного врача Татьяны Власенковой списал с Зинаиды Ермольевой.
Вся жизнь – науке
После войны, в 1947 году, Ермольева создала и возглавила Всесоюзный научно-исследовательский институт пенициллина (антибиотиков – прим. О.Б.). С ее научных достижений началась эра советских антибиотиков. Мы обязаны ей открытием тетрациклина, левомицитина, интерферона и ряда других лекарств. Она основала медицинский журнал «Антибиотики» и многие годы была его редактором.
Зинаиде Виссарионовне принадлежит идея хлорирования воды для обеззараживания.
Эта замечательная самоотверженная женщина свое счастье нашла лишь в науке. До последнего дня Ермольева жила любимым делом: 2 декабря 1974 года она провела научную конференцию и, вернувшись в свой кабинет, умерла за рабочим столом.