Сломались качели во дворе – Лёнчик брал ящик с инструментами и исправлял неполадку. Потерялся чей-то рыжий щенок – Лёнчик помогал искать его и находил. Старушке сумку поднести – опять он спешил. А если нужна справедливость – например, мальчишки девчонок обижают, или у кого-то велосипед украли – к кому идти? Конечно, к Лёнчику. Мы еще учились в начальной школе, а наш большой друг был старшеклассником. Но отзывчивость, открытость, видимо, не знает возрастных барьеров. Все ребята во дворе считали его своим товарищем. Если физика или черчение никак не покорялись, Лёнчик терпеливо и доходчиво все объяснял.
Он был кандидатом в мастера спорта по боксу в легкой весовой категории. И свое мастерство использовал исключительно в благих целях. Собирал ребят из неполных семей, у которых мамы работали с утра до ночи, тренировал их. При этом каждый раз объяснял, что сила – в доброте и благородстве. Настоящий сильный человек не кулаками машет, а помогает ближнему, защищает его. Подростки, которые еще недавно готовились пополнить ряды уличной шпаны, тянулись к Лёнчику. Просили его играть с ними в футбол, зимой – в хоккей.
Все любили Лёнчика и благодарили его маму Веронику за то, что воспитала одна такого замечательного человека. Она всегда улыбалась и отвечала: «Да что я могу? Это Бог послал мне такого золотого ребенка!». Вероника работала медсестрой в районной больнице и была тоже отзывчивой. Все пациенты говорили, что у нее заботливые руки: любая перевязка, любые уколы проходят безболезненно. Медсестра каждому находила нужное слово: кому веселое, а кому – утешительное.
Лёнчик окончил школу с золотой медалью. Весь двор знал, что он с детства мечтает о работе в милиции. Его отец погиб от рук уличных хулиганов. За преступление никто не ответил, так как виновных не нашли. И Лёнчик – на момент трагедии ему было шесть лет – дал себе слово выучиться на оперативника или следователя. Чтобы защищать людей, чтобы все папы приходили домой, чтобы преступники знали, что их обязательно поймают и накажут. Для него «Следствие ведут знатоки» (первый советский детективный сериал) было не развлечением, он по фильмам наблюдал, как собираются улики, как ведется допрос, как ищут свидетелей. Его волновал вечный спор Жеглова и Шарапова из «Места встречи изменить нельзя» о возможности для милиционера подложить в карман вору-рецидивисту кошелек, выброшенный ранее. Сколько летних вечеров мы всем двором провели в этой дискуссии, и однозначного ответа, кто прав – Жеглов или Шарапов, не нашли. Лёнчик, будучи школьником, познакомился с сотрудниками районного отдела милиции. Конечно, на выезд его не брали и тайны следствия не рассказывали, зато Лёнчик знал, как правильно расспросить очевидца, чтобы он максимально точно описал преступника для составления портрета. Ему будущие коллеги объясняли, как развивать в себе наблюдательность, как не упускать мелкие детали.
Его мама надеялась, что все мечты о службе в милиции – подростковые фантазии, юношеский романтизм. Но Лёнчик собрал документы для юридического факультета. У всегда спокойной и душевной Вероники случилась истерика. Она била посуда и плакала, угрожала сыну, что в милицию он пойдет работать только через ее труп. У Вероники была своя мечта насчет взрослой жизни Лёнчика: она его видела выпускником мединститута, в белом халате с фонендоскопом на шее и рецептами в руках. Она сама несколько раз поступала в медвуз, но, увы, неуспешно. Окончила медучилище и много лет работала медсестрой. И надеялась, что родной сын воплотит ее мечту.
На глазах у соседей развивались события вокруг выбора вуза. Лёнчик терпеливо объяснял маме, что видит себя только в милиции и совсем не представляет себя в роли доктора. Ну, нет у него призвания стать последователем Гиппократа.
– Мама, это мужская профессия, у меня будет хорошее образование, и я стольким людям смогу помочь. А может, даже найду убийц своего отца!
«Это мальчишество – верить, что можно изменить общество и избавить его от плохих людей»
– Ты у меня один на свете, ты выбрал самую рискованную и опасную профессию! Ты обо мне подумал? Что со мной будет, если что-то случится с тобой? У тебя золотая медаль, а ты мечтаешь бегать по улицам за преступниками! Это мальчишество – верить, что можно изменить общество и избавить его от плохих людей. Всех не поймаешь и не перевоспитаешь. Говоришь о мужской работе – пожалуйста: хирург – самая мужская профессия, каждый день хирург спасает кого-то…
Вероника то плакала, то кричала, то слезно умоляла Лёнчика одуматься и хотя бы из благодарности к материнскому труду бросить мысли о юридическом образовании и посвятить себя медицине.
В конце концов ей все-таки удалось уговорить нашего друга. Он подал документы в мединститут и поступил с первого раза на лечебный факультет. «Мне жалко маму, она так просила меня, не прощу себе, если огорчу ее», – так Лёнчик говорил, когда мы его поздравляли после церемонии посвящения в студенты.
Учился он хорошо, мы бегали навещать его в больницы и поликлиники, в которых он с однокурсниками проходил практику. Будущий врач угощал нас чаем с конфетами и читал афоризмы на латыни, показывал, как работает аппарат для измерения давления, как правильно мерить рост.
А однажды Лёнчик радостно нам сообщил, что он нашел выход, как не огорчать мать и не предавать свою мечту о работе в милиции. В те времена были добровольцы-дружинники. Молодые мужчины после работы патрулировали улицы. Оружия, конечно, у них не было, зато был свисток и красная повязка на рукаве. Лёнчик записался в дружинники.
Из-за интенсивной учебы на врача, частых практик он патрулировал один раз в месяц по выходным.
Вероника не возражала, Лёнчик дежурил вместе с другом, да и рассчитывала она на то, что затея спасти весь мир быстро уйдет. Походит месяц-другой по темным улицам, пристыдит пьянчужек – и надоест ему.
Лёнчик несколько лет был добровольцем и не собирался отказываться от такого служения. О дежурствах он рассказывал матери, друзьям. Разняли драчунов, нашли пенсионерке кошелек, который она случайно выронила, а думала, что украли, вызвали «Скорую помощь» женщине, которая подвернула ногу. Все истории были похожими.
В тот роковой вечер Лёнчик с другом услышали женский крик о помощи. В темной арке трое хулиганов приставали к девушке. Двое рылись у нее в дамской сумочке, третий пытался обнять. Лёнчик отправил друга к телефону-автомату, чтобы вызывать милицию, а сам бросился спасать незнакомку. Он предложил ребятам разойтись по-хорошему до приезда милиционеров. Нарушители посмеялись и накинулись с кулаками, но Лёнчик быстро раскидал их. Пока наш друг успокаивал девушку, один из преступников достал нож и ударил им Лёнчика в спину.
Еще по пути в больницу Лёнчик, весь бледный и слабый, пытался шутить, обещал, что будет отплясывать на собственной свадьбе. Врачи боролись за его жизнь, провели длительную операцию, но наш любимый друг не выжил. Ему было всего 20 лет.
На похороны пришел весь город. Плакали все и не могли поверить в такую трагедию, в такую несправедливость. Хулиганов не нашли. Девушка, которую спас Лёнчик, не смогла составить точного описания преступников. Было темно, и пострадавшая была в шоке. Под ее словесные портреты подходили сотни мужчин в стране.
Вероника после трагедии долго лежала в больнице в отделении неврологии. Она вся поседела, глаза не высыхали от слез. Винила в смерти своего сына себя, постоянно повторяла: «Если бы я не настаивала на медицинском образовании, то он был бы жив! Получается, я хотела его уберечь от опасностей и сама же его обрекла на погибель. Не могу жить с таким грузом. Осталась одна – сначала потеряла мужа, а сейчас и единственного любимого сына». Врачи беспокоились за Веронику, боялись выписывать ее, потому что в таком состоянии она могла бы наложить на себя руки. В те годы, 80-е, при больницах не было храмов, не приходили батюшки исповедовать и поддерживать пациентов. Тем не менее, одна врач посоветовала Веронике сходить в храм и рассказать все священнику. «Станет легче, найдешь новый смысл жизни, по-другому посмотришь на вещи», – уверяла медик Веронику.
Мама Лёнчика так и сделала. Она была крещеной, но не воцерковленной, и Лёнчика она тоже крестила, когда ему был полгода.
Первая исповедь длилась несколько часов. Потом еще были беседы с батюшкой, первое Причастие, первый Великий пост.
Вероника изменилась, стала спокойнее, врачи уже не видели опасности в ее состоянии.
На очередной годовщине смерти Лёни она делилась с нами:
«Батюшка нашел такие слова, помог мне посмотреть на всё другими глазами. Ни словом не упрекнул меня, а я, честно говоря, боялась, что скажет про материнский эгоизм, который погубил моего сына. Мол, спокойнее мне было бы, если бы Лёня врачом работал, а не оперативником. Жалею только, что раньше не ходила в храм, не молилась. Так бы вместо того, чтобы спорить с сыном о выборе пути, пошли бы вместе к священнику и попросили благословение… А с молитвой любое дело спорится.
Батюшка так тепло говорил о Лёне. Называл его удивительным молодым человеком. Сегодня подростки выбирают спокойные и денежные профессии. Ищут любые способы уйти от службы в армии, даже справки покупают о психических заболеваниях! А Леонид, несмотря на то, что не ходил в храм, не причащался – в советские времена это было трудно делать – был настоящим христианином. Он отдал жизнь за ближнего. Для него жизнь других была выше собственной. Сын выбрал путь смелого и порядочного человека. Конечно, мне больно, но вспомните Пресвятую Богородицу. Разве Матери нашего Господа не было больно, когда Ее сына вели на казнь, когда Его поместили между двумя бандитами? А каково Матери Божьей было, когда люди просили Понтия Пилата помиловать не Иисуса Христа, а разбойника? Но Пресвятая Богородица знала, что это не Ее воля, а воля нашего Бога. Молилась, верила в милость Господа. Так же и нам надо все воспринимать в жизни. Леониду не будет радостно от моих слез, от отчаяния. Надо молиться за него, надо подавать записки об упокоении, и на Литургии всем приходом будут молиться за душу убиенного».
На могиле Лёнчика вместе с Вероникой поставили православный крест. Почти 30 лет прошло после трагедии, но могила нашего любимого Лёнчика всегда ухожена, в любое время года – живые цветы.