Это уже когда совсем дела пошли не туда, когда заподозрила, что что-то неладное в семье происходит, пришла она к соседке, над которой посмеивалась раньше и, выдохнув сомнения, сказала:

– Слушай, Мария, ты когда-то говорила, что… если что, поможешь…

– Ты о чём, Лиля?

– Да вот, пришла спросить… Это правда, что если читать «молитвы по акафистам», то в семье дела поправятся?

– Если один «Отче наш» читаешь – уже хорошо. Акафисты читать – тоже благодатно.

– Меня бабушка ещё в детстве «Отче наш» научила. Только что-то эта молитва перестала помогать. Муж волком смотрит, всё ему не так. До развода доходит. У детей неприятность за неприятностью… Что-то не то творится. И на душе – такая тяжесть! Раньше никогда такого не было. Ты же знаешь, мы всегда душа в душу с Мишей жили. Уже и со стороны люди замечают, что я нервной стала. Скоро, наверное, кидаться на всех начну, как та злая собака.

– Если так, то плохо дело. Что-то нужно с этим делать…

– Вот и пришла к тебе за советом. На днях проходила мимо киоска с иконами, меня продавщица окликнула. Сказала, чтобы я купила акафист какому-то «Скоропослушнику». Его, мол, надо читать, чтобы помощь быстрая пришла.

– Не «Скоропослушнику», а «Скоропослушнице», – поправила её Мария, – Афонской чудотворной иконе Царицы Небесной, Пресвятой Богородице нашей.

– А-а, не расслышала значит. Так она правильно советовала? – с надеждой в голосе спросила Лилия.

– Правильно, – ответила Мария, – Было время, я этот акафист каждый день читала.

– Ну вот, – расстроилась Лилия, – а я с рынка тогда возвращалась, все деньги потратила… Не на что даже купить было.

– У меня есть. Я дам тебе, – успокоила её хозяйка.

– Ой как хорошо! – обрадовалась гостья.

Мария подошла к книжной полке, в которой у неё вместо книг стояли с десяток икон. За одной из них обнаружилось несколько тонких брошюр. Синюю, с изображением иконы Божией Матери и Богомладенца на руках, она подала Лилии.

– Как думаешь, она точно поможет? – спросила она.

– Кто я такая, чтобы знать, да ещё и точно? – вопросом на вопрос ответила Мария. – О таком у батюшек спрашивать надо, благословение брать на чтение акафиста. Но, знаешь, мне кажется, не с акафистов тебе начинать надо. Хотя ты всё равно читай, если есть вера, что поможет.

– А с чего начинать надо?

– Дело в том, что ты утренние и вечерние молитвы не читаешь, а мы все читаем. А их точно надо читать, хотя бы по несколько молитв для начала. И в церковь на службы ходить надо…

– Ну ты же знаешь, с утра я всегда занята… А что за молитвы такие, которые вы читаете?

Мария всплеснула руками. Она не предполагала, что взрослый человек может этого не знать. Женщина принесла из спальни свой потрёпанный молитвослов, который от ежедневного чтения норовил рассыпаться в прах, и раскрыла его ветхие страницы.

– Вот, смотри, это молитвослов. Первыми в нём идут утренние молитвы, за ними – вечерние. Потом идут молитвы, которые мы читаем, когда к Причастию готовимся. «Правило ко Святому Причащению» называется.

– Ого, сколько здесь всего! – удивилась Лилия, – А дальше что?

– А дальше напечатаны молитвы на все случаи жизни, а ещё дальше – псалмы Давидовы, – пояснила Мария. – Слушай, а ты хоть раз в жизни причащалась?

Было заметно, что этот вопрос поставил Лилию в неловкое положение. Признаваться в таком не хотелось, но солгать той, к кому она за помощью пришла, тоже не могла.

– Нет, – призналась Лилия, – Ты же знаешь, всё никак…

– И на исповеди не была? – не унималась Мария.

– Нет, – произнесла она, отрицательно качая головой.

– Даже представить такое трудно! – воскликнула Мария и, немного подумав, предложила, – А хочешь пройти через всё это? Говоришь же, что тяжесть на душе. Может, пора очистить её от грехов?

– Да я всё понимаю… Надо. Я бы и хотела, но, опять же, закручусь в делах… да и без мяса я не могу, а там, ты говорила, долго поститься надо…

– Не долго. Всего три дня. Хотя бы от мяса, яиц и молока отказаться на эти дни… Неужели ради спасения родных не потерпишь?

– Может и потерплю… ради детей. Да и муж достал… Обижается на меня, а виноват во всём именно он! Уже и руку на меня стал подымать. Стыдно признаться, что у нас дома творится последнее время…

– Не надо мне ни в чём признаваться. Мне свои бы грехи замолить. А про то, про что стыдно признаться, батюшке – свидетелю нашего покаяния перед Богом – на исповеди расскажешь. Только каяться надо в чём сама виновата, а не в чём муж виноват. В чём он виноват – за то он сам пред Богом ответ держать будет. Поняла?

– Поняла, но сложно всё очень… А если я буду поститься, ты пойдёшь со мной?

– Не только пойду, но и за руку поведу. И к Причастию помогу подготовиться. Только ты должна хотеть покаяться в грехах и Христовых Таин причаститься.

– Ты же знаешь мой «громкий» характер, сложно мне тихой, смиренной овечкой прикидываться.

– Не наговаривай на себя. То бесы тебя к Богу в храм не пускают, ишь какие мысли в голову вкладывают… На обед себе постный борщ приготовь, а вечером ко мне на постный ужин приходи, чтобы ничем скоромным дома не соблазнилась. Каноны тоже вычитывать вместе будем. В субботу на вечернюю службу пойдём, а в воскресенье – на утреннюю.

– Хорошо. Всё сделаю, как говоришь.

– Да, и ещё, если сможешь, прости мужа за всё плохое. Я понимаю, что это тяжело. Для начала попробуй каждый день просить у него прощения…

– Ты что?! Я не смогу, – бурно отреагировала Лилия.

– Подожди отказываться. Ты недослушала. Если вслух не можешь, то проси прощения мысленно. Вспоминай, как вам было раньше хорошо вдвоём. Будь к нему внимательнее, добрее, ласковей, как прежде. Понимаешь? Он хороший у тебя. Всю жизнь ты за ним, как за каменной стеной была. Я помолюсь за вас.

***

Ранним воскресным утром две соседушки выскользнули из заспанного подъезда и пошли в направлении ближайшего храма. В его святых недрах уже начали читать часы.

– Люблю, когда в храме народа мало, – умилённо прошептала Лилия, восторгаясь изысканным убранством храма, – а толчею – терпеть не могу. Мне душно сразу становится.

– Придётся тебе потерпеть толчею сегодня. То, что сейчас пусто, скоро станет густо, – предупредила соседка.

И действительно, с каждой минутой людей в храме становилось всё больше и больше. Мария пошла на исповедь первой, чтобы предупредить батюшку о том, что следом за ней придёт женщина, которая впервые решила исповедоваться. О чём получился разговор Марии с отцом Александром, никто кроме Бога не знает, но у Лилии округлились глаза, когда она увидела слёзы на глазах соседки, только что покаявшейся в своих грехах.

– Ты чего? – только и спросила она.

– Ничего. Всё хорошо. Я исповедалась. Теперь твоя очередь, – прошептала ей на ухо Мария, вытирая слёзы кистями белого батистового шарфика, – батюшку зовут Александр. Он очень добрый, тактичный, так что ничего не бойся. Он поможет тебе. Только просил немного подождать. Сейчас Евангелие читать будут. А вот после него – сразу пойдёшь.

Лилия не поняла, что сейчас будут читать, но раз сказали подождать, то она будет ждать.

– Теперь с Богом! – сказала Мария, когда высоченный молодой дьякон закрыл Евангелие и вошёл в алтарь.

Лилия посмотрела на зажатый в ладони лист бумаги, на котором она написала все грехи, которые смогла вспомнить. Конечно, Мария подсказала ей это. В следующее мгновение взволнованная грешница тяжело вздохнула и пошла на первую в жизни исповедь.

«Лилия вышла словно из русской бани – краснощекая и счастливая. Она справилась! Впрочем, духовная баня смывает грехи даже покруче, чем русская баня с тела»

Читать с листа было нетрудно, но вопросы батюшки заставляли исповедницу то краснеть, то бледнеть. В результате после того как отец Александр снял с её головы епитрахиль и благословил идти ко Причастию, Лилия вышла от него словно из русской бани – краснощекая и счастливая. Она справилась! Впрочем, духовная баня смывает грехи даже покруче, чем русская баня с тела. Мария поздравила Лилию с первой в жизни исповедью. Теперь допущенным ко Причастию осталось дождаться, когда вынесут Чашу для таинства Евхаристии.

Терпения Лилии хватило ненадолго. Мария услышала её шепот:

– Не могу больше стоять. Ноги без движения как свинцом налились, ещё и душно здесь. Пойду я свежим воздухом подышу.

Стоять предстояло ещё час, а у соседки уже терпение кончилось. Мария понимала, что если она сейчас выйдет, то позвать, когда начнется Причастие, она подругу не сможет. Народу собралось много, передвигаться по храму было непросто. В его стенах действительно стало душно. Летний зной усугублял положение. Открытых форточек не хватало для проветривания. Но понимала Мария и то, что нельзя без особой на то причины покидать Божественную литургию, тем более если собираешься причащаться.

Ей нужно было во что бы то ни стало удержать Лилию, поэтому она обернулась и не терпящим возражений тоном сказала, что до Причастия выходить из храма нельзя, и что придётся ей потерпеть, как терпят другие люди. Соседка в душе возмутилась, но вслух недовольства не высказала.

Чтобы как-то разрядить обстановку, Мария провела Лилию к иконе праздника. Они приложились и прошли вправо, чтобы одними из первых образовать цепочку причастников. За ними потянулись и другие верующие, имеющие те же цели. На какое-то время Лилия успокоилась, слушая возвышенное пение хора и молитвы. Но, опять же, хватило её терпения ненадолго.

То, что для воцерковлённых людей было делом обычным, то несправедливым казалось новоначальной. Её вдруг страшно начало раздражать, что люди, которые прикладывались к иконе после них, становились не в очередь за ними, а оттесняли назад тех, кто был первым в очереди на Причастие. Она уже не шептала, а вслух ворчала, как та старуха на базаре. Мария понимала, что грешат обе. Одна привела и чуть ли не насильно удерживает в храме ворчунью, другая – не может стоять спокойно и этим мешает другим людям сосредоточиться на молитве.

– Нет, ну почему они все впереди нас встают в очередь? – ворчала Лилия.

– Успокойся, какая разница, где стоять? Причастия в любом случае на всех хватит, – успокаивала её Мария.

– А мужики вообще вперёд прут. Нет чтобы женщин пропустить.

– Такая традиция в церкви. Сначала причащают мамочек с детьми, потом мужчин, а потом уже женщин. Ну пожалуйста, потерпи ещё немного. Не возмущайся так громко.

– Ну как не возмущаться, если, вот, смотри. Она идёт к иконе, а потом встает впереди нас. Она же не дитё и не мужчина. Неужели нельзя за нами встать?

– Да не впереди нас она становится, а просто вправо отходит от иконы, как и мы с тобой отходили, чтобы другим дать возможность подойти к иконе и приложиться. Она не может позади нас встать. Просто не пройдёт сквозь толпу. Понимаешь?

– А-а-а…

– Женщины, можно помолчать? Такой момент святой, а вы разговариваете – сделала замечание монахиня, опекающая большой круглый подсвечник. Одни свечи догорают, другие – гнутся и норовят горящими упасть или, чего хуже, испортить одежду тому, кто слишком близко к ним приблизился. В этой толчее за подсвечником с открытым огнём глаз да глаз нужен.

– Простите нас. Больше не будем, – за обеих извинилась Мария и, приложив палец к губам, строго посмотрела на соседку.

Кое какие ответы та успела получить, поэтому её возмущение стало сходить на нет. Мария вздохнула с облегчением и, больше не обращая внимания на Лилию, стала внутренне настраиваться на принятие Причастия.

– Руки сложи как я, иди за мной и делай как я, – это была единственная фраза, которую Мария проронила, когда настоятель храма вынес Чашу и прочитал молитву ко Причастию. Дальше была цепочка из мамочек с малышами и детей постарше. Их сменили юноши, мужчины, старики. Потянулись к чаше девушки, женщины, старушки. Среди них благополучно причастились две соседки. Лилия – в первый раз, а вот Мария – не могла бы даже и вспомнить, в который раз она подходила к Чаше. Свершилось!

Но как только свершилось, так Лилия взмолилась:

– Всё, пусть Бог простит меня, не могу я здесь больше, душно мне. Я на воздух пойду.

– Неужели не можешь ещё минут десять потерпеть?

– Хоть стреляй, не могу. В глазах темно. Я тебя на лавочке возле храма подожду.

Мария укоризненно покачала головой, но тут же вспомнила, что судить – не её дело, а Господа. И встала в цепочку людей, идущих ко кресту. По традиции этого прихода настоятель прервал действо и прочитал проповедь. Мария очень жалела, что его слова не слышала Лилия. Казалось, они были обращены именно к ней, впервые вкусившей из Чаши Евхаристии. Вернулись соседушки домой вместе, как и уходили ранним утром.

***

Через несколько дней Мария выглянула в окно, и то, что она увидела, её очень даже обрадовало. Лилия вместе с мужем сидели на лавочке перед подъездом и играли с приблудившимся котёнком. Его уже неделю подкармливала соседка с первого этажа. Всё спрашивала, никому такое рыже-полосатое сокровище не надо в дом?

Но тут дело было даже не в судьбе этого маленького симпатяги, а в том, что рука Лилии лежала в руке Михаила, и было очень похоже, что дедушка трёх замечательных внуков ни за что не хочет отпускать руку бабушки трёх замечательных внуков. Их сердца были вместе, они были счастливы…

Скорая помощь пришла? Слава Богу за всё!

источник фото