«Вы же знаете, что очень много народу молится за вас». Сидевшая напротив женщина тревожно заглядывала мне в глаза: верю ли в то, что она говорит. Вот уж в чем я не сомневалась ни на секунду, так во всеобщей молитве.
Это чудо – настоящую любовь, молитвенную поддержку – я ощущаю не только в душе, но даже кожей, каждую минуту. Последние месяцы она держит меня в ладонях, бережно окружает, хранит и не отпускает, наполняя не свойственными моему характеру радостью и спокойствием.
Год выдался трудным, что, возможно, спровоцировало неожиданный и бурный рост нескольких разновидностей лишних, незапланированных Богом элементов в организме
Куда сложнее оказалось смириться с материальным проявлением помощи: спокойно принять стороннее милосердие – вот как сейчас, когда совсем небогатый человек передавал мне конверт. Таких встреч случились десятки с тех пор, как я решилась рассказать о необходимости операции, вернее, дала разрешение объявить о сборе денег на нее. Принять результат оказалось очень непросто.
Год выдался трудным, что, возможно, спровоцировало неожиданный и бурный рост нескольких разновидностей лишних, незапланированных Богом элементов в организме. Да и как мне говорили врачи: «Что же вы хотите в вашем возрасте!». Ничего особенного я не хотела – всего-то просыпаться утром не усталой, а полной сил и иметь возможность доживать до вечера без потерь. Но пресловутый тяжелый год, «возраст» и отсутствие диагноза изматывали, подавляли.
А потом счастливый случай, благодаря которому удалось обследоваться в Израиле. И заключение: операция неизбежна. Правда, без денег ее не сделают нигде, даже на Родине с ее бесплатным здравоохранением. «Маня, скажи, сколько. Мы среди «своих» соберем», — велела Мама Ната (Наталья Клыкова). Она у нас отвечает за благотворительные базары, где собираются подарки для бабушек-дедушек, которых опекает Фонд «Старость в радость», и средства на лечение детей из бывшего СССР (республики поспешили превратиться в самостоятельные государства, не задумываясь о том, что своей онкомедицины у них нет, а для России их дети теперь иностранцы, и лечиться здесь они могут только платно). Я не ребенок и пока не бабушка, несмотря на то, что врачи усердно настаивали на последнем. Да вот беда, работая с 20 лет, то есть большую часть жизни, я не заработала на операцию. Как мне недавно объяснили, выбрала не ту, неправильную профессию.
Следующей позвонила Таточка — Татьяна Краснова – благодаря ей появилось и существует мое любимое сообщество «Конвертик для Бога»: «Маня, надо писать текст и выкладывать его в интернет. По своим много не соберешь. Начнем заранее: ты не девочка 8 лет, не голубоглазая блондинка, много на тебя не дадут». Скрепя сердце, согласилась.
Я была в далекой командировке, когда Тата опубликовала его. О чем я узнала из рухнувшей почты, личных сообщений, смс-ок, множества других посланий с требованием немедленно сказать, как можно мне передать деньги. Казалось бы, оставалось лишь радоваться тому, что я почти что та самая девочка-блондинка и пользуюсь популярностью. Я впала в ступор. Я не плакала ни когда обследовалась, ни когда ждала заключения или услышала его – бывают диагнозы и пострашнее. Так что я скорее радовалась, что относительно легко отделалась. А тут…. Самым большим нравственным и эмоциональным испытанием оказалась не сама болезнь, а неспособность принять помощь.
Отрезвил сын, почти грозно произнесший: «Если тебе деньги не нужны, отдай мне»
Я никогда не задумывалась об «обратной связи». Во-первых, я могу попросить помощи для других у кого угодно, сколько угодно и в любых, пробирающих до нутра, выражениях. А во-вторых, имея «не ту профессию», я давно расписываю бюджет на месяц, куда заложены деньги на благотворительные пожертвования. Так я отучила себя жалеть потраченное «зря» либо думать, что, если я сейчас помогу, потом мне самой не хватит. Есть строка в бюджете, по которой я просто совершаю «выплату». Есть привычные, уже обязательные для меня пожертвования, но порой случаются спонтанные. Это может быть ребенок с неизлечимым диагнозом или тот, кому обязательно нужно, чтобы сбылась мечта о самокате. Лекарства, противопролежневые матрасы для бабушек или куличи им же на Пасху, монтаж фильма для начинающего режиссера. Если никогда не узнаю, каков итог, ничего страшного. Если сообщат, напишут о конечном результате, я радуюсь или… горюю. Уж как придется.
Но оказалось, что принимать помощь куда сложнее, чем ее предлагать. А самой легкой реакцией оказались слезы. Отрезвил сын, почти грозно произнесший:«Если тебе деньги не нужны, отдай мне». Отчего-то эти слова помогли, слезы высохли. Может, они снова появятся накануне операции, но тут обязательно поможет та самая всеобщая молитва за меня. И она никуда не исчезнет.