Почти семнадцать столетий назад в одном маленьком городке Северной Африки жил молодой человек по имени Августин. Он рано познал адскую сладость греха, но никак не мог отказаться от нее. Более того, почти всю свою сознательную жизнь еще до обращения он был уверен, что Бог есть, но не шел к Нему. «Как долго? Как долго? Отчего не теперь?» ― вопрошала порой его алчущая душа.
Это сегодня мы знаем его как святого, называя Блаженным. Но тогда Августин Аврелий, будучи юношей, а затем молодым человеком, безудержно предавался чувственным утехам, даже не думая, как разорвать эти цепи страстей. И главное ― зачем? Дитя многих слез своей бедной матери, именно ей, святой Монике, он был обязан своим дальнейшим обращением в христианство. И пока он грешил, находя в этом неизменное наслаждение, она день и ночь взывала о погибающем сыне ко Господу в своих слезных молитвах. Так другие рыдают над покойником.
Августин был очень способным и честолюбивым юношей. Успешно обучаясь риторике в Карфагене, он старался ни в чем не отставать от своих сверстников, в том числе и в развращенности. В своей знаменитой «Исповеди» Блаженный Августин сам признавался, что не столько сама чувственность привлекала его в пороке, сколько то же тщеславие заставляло говорить о своих «подвигах». Ему было стыдно своей «малой порочности», иначе бы над ним смеялись, поэтому приходилось грешить, как все. Ничего существенно не изменилось за это время в нашем мире, как мы видим.
«Взывать о помиловании и не стремиться к тому, чтобы быть помилованным»
Уже тогда у юного Августина была сожительница и внебрачный сын. И уже тогда он обращался к неизвестному Богу, которому молился так: «Дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас». Как наивно было полагать, что можно победить страсть, утолив ее! И как знакомо это многим из нас: взывать о помиловании и не стремиться к тому, чтобы быть помилованным.
Но тогда же в душе Августина Аврелия зародилась еще одна любовь, которая продлилась едва ли не больше этого плотского сожительства, ― любовь к философии. Даже не к какой-то конкретно школе, а именно к Мудрости, от которой недалеко до Истины. Потом-то она, эта любовь к мудрости, и приведет будущего святого ко Христу, но пока, в возрасте от девятнадцати до двадцати восьми лет, Блаженный Августин провел в духовных блужданиях. Вначале он увлекся манихейством, затем, разочаровавшись в нем, ударился в скептицизм.
Но проблема заключалась еще и в другом ― в силе воздействия его слова на окружающих. Возможно, в истории найдется не так уж много других примеров, когда бы человек заблуждался так искренне. Но он не только ошибался сам, но и уводил от истинного пути других. В «Исповеди» автор вспоминает историю смерти своего друга, которая произвела на него сильное впечатление.
Близкий друг Августина, разделявший с ним его вкусы и взгляды, находился при смерти. Когда юноша, мучимый лихорадкой, находился в бессознательном состоянии, его окрестили, не надеясь на выздоровление. Однако сразу же после крещения больной пришел в сознание. И тогда Августин, находившийся рядом, решил высмеять таинство, совершенное над бессознательным человеком, рассчитывая, что друг посмеется над этим вместе с ним. Но тот резко ответил, чтобы его товарищ, раньше бывший единомышленником, больше не возвращался к этой теме, если хочет находиться рядом с ним. Вскоре у больного возобновилась лихорадка, и он умер.
Августин был поражен. Сам он не был крещен, хотя в детстве с ним случилась похожая ситуация, однако ребенок тогда выздоровел, и таинство отложили. В те времена было принято крестить людей в зрелом возрасте, так как считалось, что Крещением очищаются все грехи, бывшие до святого таинства. Августин находился в том состоянии, которое сегодня у нас именуется «оглашением». После рождения он был осенен крестным знамением и ему дали крупицу освященной соли ― это так называемые «обряды, предшествующие Крещению», совершавшиеся в ту пору.
Блестяще закончив обучение, Августин Аврелий, движимый честолюбием, теперь делал себе прекрасную карьеру. Он стал преподавать риторику сначала в родном Тарасе, затем в Карфагене, где ранее учился, и наконец, получил должность в Риме. Однако душа его, искавшая Истину, не находила удовлетворения ни в одном философском учении. Сам святой признавался потом, что в них ему не хватало одного ― имени Иисуса Христа, которое он «впитал с молоком матери».
И вот после Рима, в поисках новой должности, он со своей матерью оказался в Медиолане. Здесь святая Моника встретилась с дивным святителем Амвросием, епископом Медиоланским. Зная силу его проповеди, она очень просила служителя Божия побеседовать с ее сыном. Однако епископ ответил, что лучше пока оставить Августина в прежнем состоянии, поскольку ересь для него сейчас нова и привлекательна, но через чтение он вскоре сам откроет свое заблуждение. Святитель заверил, что он будет спасен, так как «сын таких слез» не может погибнуть.
И действительно, так и случилось. Вскоре по молитвам матери Августин сам попал на проповеди епископа Амвросия. Именно благодаря ему, а также пройдя через неоплатоников, он начал читать Священное Писание. Здесь-то ему всё и открылось, всё, чего искала его вопрошающая душа. Особенно же близкими оказались для Августина послания апостола Павла. И это неудивительно, ведь во многом их пути можно назвать схожими. Они оба имели прекрасное языческое образование и необыкновенный по воздействию на слушателей дар слова.
Конечно, Блаженный Августин до своего обращения не преследовал христиан физически, но он делал едва ли не худшее этого. Ведь принявшие мученическую кончину христиане попадали в Царствие Небесное, а совращенные проповедью еретического учения души людей были обречены на вечную погибель. Так же, как апостол Павел, святой Августин станет пламенным проповедником теперь уже истинного учения и обличит своим «огненным словом» многих еретиков. Но не сразу.
Августин не мог, как апостол Павел, мгновенно, одним мигом изменить свою жизнь. Особенно же ему тяжело было победить свою главную страсть ― плотскую. Он потом сам признал свою ошибку, сетуя, что надеялся преодолеть свою похоть одним волевым усилием, а не с помощью Божией. Он уже даже собирался жениться, но будущий брак расстроился, так и не успев состояться.
«Друзьями Божиими мы можем стать прямо сейчас»
Однако что же послужило поводом для окончательного разрыва Августина с греховной жизнью? Об этом он тоже подробно писал в своей «Исповеди». Первым толчком стал рассказ его друга о двух знакомых ему юношах, служивших при императорском дворе. Как-то они вышли погулять в парк и набрели на заброшенную хижину, где нашли книгу об Антонии Великом. И стали ее читать. Они были поражены силой и отважностью подвига святого. Друзья тут же задумались о тщетности своего мирского служения. Они подумали: «Пройдет еще много лет, и в лучшем случае чего мы добьемся? Мы можем стать лишь «друзьями императора». А друзьями Божиими мы можем стать прямо сейчас». Так они и сделали, сразу же приняв монашество.
Спустя время святой Августин в скорби, что не может разорвать путы греха так же решительно, прямо сейчас, рыдая, взывал в отчаянии ко Христу. Неожиданно ему послышались какие-то детские голоса, говорящие: «Возьми и читай!» Он вспомнил историю с Антонием Великим, который так же, услышав одну цитату из Евангелия, поспешил ее исполнить. Августин открыл Священное Писание и начал читать. Это было Послание апостола Павла к Римлянам, слова о том, что нельзя предаваться «ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству». И заканчивался стих призывом: «Облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти» (Рим. 13, 13-14). Эти слова всё решили.
На Пасху 387 года на тридцать третьем году своей жизни вместе со своим сыном и еще одним обратившимся другом Августин принял Крещение. Таинство совершил епископ Амвросий в Медиолане. Мать Августина, святая Моника, вскоре после этого, словно выполнив свою главную миссию в жизни, спокойно отошла ко Господу. Именно ей Блаженный и посвятил свою пронзительную «Исповедь». Книгу, в которой он молитвенно каялся и скорбел, что так долго не мог разорвать со своей греховностью, что так поздно узнал истину о Христе. Он писал:
«Я медлил с обращением ко Господу. Мою жизнь в Тебе я продолжал откладывать со дня на день, но я не откладывал смерть, ежедневно содевая ее в себе. Я был влюблен в мысль о счастливой жизни, но я боялся найти ее в ее настоящем месте, я искал ее тем, что убегал прочь от нее. Я думал, что был бы невыразимо несчастен, если бы лишился женских объятий, и я никогда не думал о Твоей милости как о врачевстве, исцеляющем эту слабость, ибо никогда не испытывал его… я отгонял от себя эти скорбные слова: «Как долго? Как долго? Отчего не теперь?»»
На обложке — картина Филиппо Липпи «Видение Блаженного Августина». Картина находится в экспозиции Эрмитажа.