Урок мудрости

Как-то раз я лежала в инфекционном отделении городской больницы. Такая ангина приключилась, с температурой под сорок. Поначалу думала, сама справлюсь с болезнью, попью травки, поглотаю таблетки — но не помогло. Вызвала «скорую», когда горло обложило и стало нечем дышать. Испугалась страшно. Сразу меня под капельницы поставили, уколы стали делать, и только на второй день я немного пришла в себя.

Поместили меня в двухместную палату, за что я была очень благодарна старшей медсестре, которая распорядилась отвезти меня на каталке именно сюда, а не в общую десятиместную палату кашляющих, хрипящих больных. До сих пор не понимаю, как там можно выздороветь?

Моей соседкой оказалась приятная моложавая женщина, правда, постарше меня лет на восемь. Она поступила в отделение несколько дней назад, но до полного выздоровления ей было еще далеко. Конечно, мы сразу познакомились. Ее звали Любой. Двое деток у нее, дочка замужем и сын восемнадцати лет. Они часто навещали ее.

И вот однажды слышу, как она говорит сыну: «Так рыбки хочется — купи на рынке, поджарь и принеси…»

А парень ее, оказывается, с ночной смены заскочил, на заводе учеником работает. Ему бы лечь поспать сейчас — так нет, надо бежать на рынок, мамашину прихоть исполнять. Всё сделал, как она просила. А через два дня снова ему:

— Съезди к тете Тане за творожком, соскучилась по домашним вареникам.

— Ну вы только посмотрите, — возмутилась я в душе. — Снова ей чего-то не хватает! Опять мальчику бежать куда-то надо.

Пожалела я бедного сына, а на соседку свою немного ополчилась. Капризулю такую! Вот так и лежали вместе, но потом как-то незаметно сблизились и даже подружились. Палата-то двухместная, деваться некуда, пришлось попробовать и рыбки жареной, и вареников. Впрочем, Любочка оказалась чудесным человеком и близкой мне по духу. Мы стали откровенничать, и вскоре у нас не было никаких тайн друг от друга.

— А где твой муж? — как-то спросила я ее.

— Объелся груш,— засмеялась Люба. — Развелись, пил безбожно, потом стал руки распускать. Я все терпела, но когда он начал обижать детей, не выдержала и подала на развод. Он не огорчился, сразу нашел себе новую пассию и ушей к ней. Так что квартиру делить не пришлось.

Вот уже семь лет прошло, дети выросли. Когда дочь собралась замуж, только спросила у нее: «Не пьющий хоть?»

Оказался и пьющим, и грубым, и ревнивым. Правда, сдерживал себя — все-таки в милиции работает… А прижимистый был! Поначалу каждую копейку считал, куда жена потратила.

Жалко мне было дочку, но она, пожалуй, мудрей меня. Да и характер у нее покла­дистый: всё смеется, всё в шутку переводит. Умница такая. На рожон не лезет, доказывая свою правоту, где надо — смолчит, если ссора грядет — пойдет на кухню и начнет что-то печь. А главное, муж ее стал как-то мягче, а когда дочка родилась, то и вовсе подобрел, всё время поет.

— Поёт?

— Да, поёт… «Милая моя, солнышко лесное». У них на работе начальник очень любит бардов, на гитаре играет. Вот наш и набрался оттуда красивых слов и песен.

— Слава Богу, когда всё хорошо.

— Да, слава Богу! — немного задумавшись, сказала Люба.

— А как сын? Жениться не собирается? Вот какой он у тебя хозяйственный!

— Да рано ему еще. Он ведь работает и учится. На девочек совсем времени не остается.

— Конечно, времени нет, когда тут такая капризная мать! И чего ты так его «мордовала»: то того принеси, то другого, — не удержалась я от давно мучившего меня вопроса. — Парню поспать бы лишний часочек, а ты со своими прихотями…

А Любочка усмехнулась, внимательно так посмотрела на меня, а потом вдруг и заявляет:

— А я тебя хочу спросить, почему ты, как взбалмошная, вместо того чтобы подлечиться как следует да о здоровье подумать, каждую пятницу на всех парах летишь домой еду готовить? У тебя что, грудные детки? Или они без тебя картошку не сварят и яйцо не пожарят? Кстати, за целый месяц я так и не видела никого из них.

— Им же некогда! — оправдывалась я. — Младший сын в десятом классе учится, а у старшего — диплом.

— Ну и что? — возмутилась Люба — Вот прибежишь ты домой, а они хоть спросят, как твое здоровье? Может, матери чего-то надо?

Я на минутку задумалась:

— Не знаю. Вернее… не помню. Прилечу, как угорелая, и сразу на кухню. А потом снова в больницу бегу… к тебе.

«Надо не только самим заботиться о детях, но и учить детей заботиться о нас».

— Вот-вот… А потом плачем, почему у нас такие детки! Ты думаешь, мне эта рыба нужна или соленые огурчики, или вареники с творогом? Просто я давно поняла, что надо не только самим заботиться о детях, но и учить детей заботиться о нас. И чем раньше это начнешь делать, тем лучше. А ждать старости, когда тебе воды принесут… не стоит. Мо­жет так случиться, что и подать той воды будет некому: заняты будут детки.

Вот я и учу сына быть заботливым и внимательным. Понимать, что если мама что-то просит — надо это сделать, невзирая на всякие «не могу». Да и как бы это выглядело со стороны? Больная мать просит сына помочь ей, а этот верзила стоит и ноет: «Я спать хочу!» Что же это за мужик такой будет!..

Я тяжело вздохнула. Как говорят, «крыть было нечем», Любочка во всем была права.

…Потом я часто мыслями возвращалась к этому разговору. Когда нас выписали из больницы, мы некоторое время еще созванивались, но потом Люба переехала в Россию к своему новому мужу. Помню, как радовались такому повороту в ее жизни, как плакали при расставании. Но это общение заметно обогатило нас обеих. Любочка впервые для себя открыла бесценные духовные книги, а я набралась от нее такого же бесценного житейского опыта.

Любить, заботиться о близких — всему надо учить своих детей. А то ведь парадокс какой-то получается. Они для нас всегда детки, поначалу маленькие, и мы тревожимся о них: кормим с ложечки, обстирываем, не спим по ночам, когда болеют. Потом они взрослеют, а мы, как прежде, подкладываем соломку, если упадут, и сдуваем с них пылинки.

Нам кажется, они пропитаны нашей любовью, а значит, будут отдавать ее сполна другим, да и родителям вернут всё без остатка. Ан нет… Порой так бывает, что на благодатной почве слепой любви могут взрасти другие семена: эгоизма, безразличия и хамства. Если мы сами будем лелеять, нежить, поливать эту поросль. Не замечать, как она «мутирует» и видоизменяется. Как горько будет сознавать потом, что вся твоя любовь ушла в песок, как вода, оставив ощущение горечи и пустоты.

Святые отцы говорят, что в воспитании не требуется ни излишняя мягкость, ни суровость – требуется разумность. Я думаю, что это как раз то, о чем говорила моя подруга Любочка. И то, чему я буду учиться с Божией помощью всю свою дальнейшую жизнь.

Предыдущая запись В РПЦЗ назвали предоставление автокефалии УПЦ атакой на православие
Следующая запись Цитата дня на 20 сентября