В защиту чтения. Священник Антоний Коваленко

Как неловко бывает, если приходится выступать защитником такого естественного, казалось бы, процесса, как чтение. Причём не перед школьниками, не перед светскими людьми, а перед людьми церковными.

Не так давно я встретил утверждение, что читать классическую литературу (основной ее массив) не нужно и даже вредно, потому что многие писатели вели жизнь, весьма далёкую от идеалов нравственности, о которых нам говорит Евангелие, а значит, и нам их мысли будут неполезны. Жили ведь как-то наши благочестивые предки, читая только духовную литературу. Скажу сразу, я расстроился.

Начнём со второго тезиса. Что читали славяне до XVIII века? К сожалению, в школьной программе древнерусская литература традиционно преподаётся совершенно ущербно: хорошо, если учитель наряду со «Словом о полку Игореве» и «Повестью временных лет» вспомнит ещё пару произведений. А ведь сотни и тысячи замечательных памятников литературы волновали наших предков и жили своей особенной, далеко не всегда понятной и очевидной нам жизнью. Конечно, деление литературы на светскую и духовную не может считаться адекватным для культуры, которая практически полностью основана на христианской традиции. Поэтому и в воинских повестях, и в летописях мы можем найти цитаты из Священного Писания, обращение к читателю с просьбой помолиться о переписчиках и авторах произведения или оценку описываемого с точки зрения верующего человека. Но тем не менее, мы можем отметить целый ряд текстов, которые скорее будут относиться к сюжетной литературе, чем к нравоучительной. Причем как русских, так и переводных по происхождению. Это «Хождение Афанасия Никитина за три моря», «Повесть о разорении Рязани Батыем», «Задонщина», «Повесть о Горе-Злосчастии», «Физиолог», многочисленные хроники, хронографы, летописи и апокрифы. «Девгениево деяние» вообще является переложением византийской поэмы «Дигенис Акрит» и включает в себя любовные коллизии как важную часть сюжета. И ведь это только маленькая часть замечательного наследия Древней Руси. Обидно осознавать, что всё богатство этой литературы скрыто от современного читателя и в памяти большинства из нас остаётся только два-три произведения и впечатление об исключительной и абстрактной «духовности» наших пращуров.

Вернёмся к первому вопросу. Стоит ли читать и уважать тех писателей, которых нельзя назвать примером для подражания по их жизни? Кроме того, в художественных книгах постоянно описываются страсти, грехи, недостойные того, чтобы на них обращать внимание православного христианина, ум которого должен больше стремиться к горнему, чем к земной грязи. Не логично ли отринуть все эти суетные увлечения и читать только Библию и «Отечник» с «Добротолюбием»? Однако, например, святитель Игнатий (Брянчанинов) прямо рекомендует одному своему знакомому, чтобы он готовил сына к поступлению в монастырь «тщательным изучением наук, русской литературы». Святитель Филарет (Дроздов) вступил в стихотворную переписку с А.С. Пушкиным. А в качестве самого замечательного примера можно вспомнить «Дневники» протопресвитера Александра Шмемана. Количество художественной литературы, поэзии и прозы, которые он вспоминает, переживает и осмысливает, просто поражает. Кажется удивительным, как настолько занятой человек находил время для регулярного и вдумчивого чтения.

А ведь если задуматься, то творчество – это первое делание человека в этом мире, данное ему Самим Богом. Что Адам делал в раю до грехопадения? Называл всех живых существ. Давал имя каждому животному. Это не только знак познания и власти, это ещё и акт творчества – изменения мира, открытие новой его стороны с помощью слов, знаков и символов. И это свойство в человеке остаётся одним из основных после грехопадения, и тем более это важно для христиан. Потому что духовная жизнь – это не только пост или молитва, в первую очередь это созидание. Не случайно в первых стихирах Великого Поста Церковь напоминает нам: внешний отказ от еды ничего не значит – важен подвиг добрых дел. И это тоже творчество. К этому подвигу мы можем подходить разными способами, одним из которых является чтение хорошей литературы. Автор, складывая привычные слова в непривычные сочетания, открывает нам новую сторону мира, заставляет увидеть новое, ранее неясное или недостижимое другими способами. У талантливого писателя дух истины проявляет себя при любом предмете описания. Я хорошо помню своё удивление и шок, когда прочитал «Лолиту» Набокова. Это настоящая трагедия человека, который полностью захвачен и порабощён своей страстью. Как можно испытывать к нему какие-то чувства, кроме жалости и сочувствия? Или красивая и страшная сказка Габриэля Маркеса «Сто лет одиночества» – когда читатель, погружаясь в этот миф, остаётся один на один с картиной человеческих поисков, стремлений и безуспешных попыток найти выход из ловушки материального мира. И эта картина уже не зависит от личности автора, который, создавая новое, не может полностью им управлять, не нарушая внутренних законов правды. Поэтому нужно уметь отделять произведение от его автора, эти две совсем разные истории. Сравните, например, голос хроникера из «Братьев Карамазовых» или «Бесов» Достоевского и его собственный голос из «Дневников», и вы увидите, что это действительно разные люди.

«Большим чудом мне кажется то, что, несмотря на свою грешную жизнь, писатели могут показать нам что-то особенное, имеющее отношение к вышней правде»

Конечно, никто не будет отрицать, что жизнь многих писателей нельзя назвать праведной. И А.С. Пушкин в юности писал мерзкие стихи, от которых впоследствии отказывался, и Ф.М. Достоевский страдал от игровой зависимости, а о конфликте Л.Н. Толстого с Церковью написано и сказано уже достаточно. Но тем большим чудом мне кажется то, что, несмотря на свою грешную жизнь, писатели могут показать нам что-то особенное, имеющее отношение к вышней правде. Эта поэзия слова, отражающая невечерний свет, может вдруг коснуться сердца читателя и изменить его. Конечно, авторы грешники, но грешен и каждый из нас, и это скорее должно нас привести к тому, чтобы искать вечное в человеке и искусстве.

Разумеется, не каждое литературное произведение даёт нам те идеи и мысли, с которыми можно согласиться, но ведь для этого нам и нужен внутренний духовный взгляд, чтобы ясно оценивать воспринимаемое. И из несогласия с автором мы тоже получаем пользу и толчок к осознанию себя. Например, меня долгое время занимала постановка вопроса о смехе в христианской культуре, которую задал недавно ушедший в вечность Умберто Эко в романе «Имя розы». Это нормальный этап познания себя как сущности – в сравнении с другими субъектами. Если нет сравнения – нет и роста, развития. В отношении к литературе – без чтения нет как минимум развития языка. Разве не странно, что, обладая такими поэтическими сокровищами, как гимны нашего богослужения, мы столь косноязычны в жизни?

Во время лекций по церковнославянскому языку я регулярно спрашиваю студентов, какие пять художественных книг они прочитали за последнее время для себя. И это не пустой интерес: качество и количество прочитанной литературы безошибочно показывает, насколько хорошо человек будет выполнять задания и переводить с церковнославянского на русский. И, к моему большому огорчению, редко кто из студентов может удивить или порадовать внушительным и интересным списком литературы, редко кто может вспомнить больше трёх произведений.

А какие пять книг последними прочитали Вы?