Еще со времен советской историографии бытует формула: Толстой критиковал Церковь, так как был великий человек, писатель и мыслитель, а Церковь предала его анафеме, потому что погрязла в пороках, мракобесии и невежестве. Но формула перестает работать, когда речь заходит не об эмоциях, а о фактах: на самом деле Церковь не отлучала писателя, Она лишь констатировала факт, что русский классик отпал от Нее. Но почему это произошло? Давайте попробуем разобраться вместе.

Лев Толстой – один из самых знаменитых русских писателей, борцов за справедливость и вообще «совесть эпохи». Все эти тезисы известны любому человеку, который закончил российскую общеобразовательную школу. И часто Толстого вспоминают именно в этом контексте – как борца за справедливость. Оставим за скобками нашего повествования литературный гений Толстого. Как не относиться к нему, Лев Николаевич является частью русской и мировой культуры, настоящей глыбой. Совсем другое дело его нравственный облик. Он вообще жил очень широко: кидал грязь в Церковь, при этом растлевая деревенских девушек. Его порочная жизнь не является большой тайной.

Поговорим сегодня о другом. Об «отлучении» Льва Николаевича от Церкви.

«Его мировоззрение можно назвать христианством без Христа»

Кратко напомним, что в жизни Льва Николаевича было много самых разных духовных поисков. Вначале он строго и ревностно соблюдал православные посты и был чадом Православной Церкви. Потом отошел от Православия, перестал соблюдать посты и участвовать в таинствах. Более того, его мировоззрение можно назвать «Христианством без Христа» или «христианским морализмом без Христа». Суть простая: главное в христианстве – это любовь к ближнему и нравственные заповеди. Всё остальное (таинства, обряды, вероучение) – лишнее. Лишнее настолько, что граф Толстой отрицал догмат о Троице. Во многих его романах духовенство изображено косным, примитивным, безграмотным, суеверным и т.д. Просто подарок для современного антиклерикала, который активно цитирует Толстого в пылу своей антицерковной борьбы. Со временем эти представления трансформировались в учение, названное «толстовством» и существующее до сих пор.

Определение Святейшего Синода от 20-22 февраля 1901 года:

«он проповедует, с ревностью фанатика, ниспровержение всех догматов православной Церкви и самой сущности веры христианской; отвергает личного живаго Бога, во Святой Троице славимого, Создателя и Промыслителя вселенной, отрицает Господа Иисуса Христа — Богочеловека, Искупителя и Спасителя мира, пострадавшего нас ради человеков и нашего ради спасения и воскресшего из мертвых, отрицает бессеменное зачатие по человечеству Христа Господа и девство до рождества и по рождестве Пречистой Богородицы Приснодевы Марии, не признает загробной жизни и мздовоздаяния, отвергает все таинства Церкви и благодатное в них действие Святаго Духа и, ругаясь над самыми священными предметами веры православного народа, не содрогнулся подвергнуть глумлению величайшее из таинств, святую Евхаристию».

Далее в Определении следует важный комментарий:

«сознательно и намеренно отторг себя сам от всякого общения с Церковию православною».

И в заключении

«свидетельствуя об отпадении его от Церкви, вместе и молимся, да подаст ему Господь покаяние в разум истины (2 Тим. 2:25)».

Ответ Толстого не заставил себя ждать:

«…То, что я отрекся от церкви, называющей себя православной, это совершенно справедливо. Но отрекся я от нее не потому, что я восстал на Господа, а напротив, только потому, что всеми силами души желал служить ему. Прежде чем отречься от церкви и единения с народом, которое мне было невыразимо дорого, я, по некоторым признакам усомнившись в правоте церкви, посвятил несколько лет на то, чтобы исследовать теоретически и практически учение церкви: теоретически — я перечитал все, что мог, об учении церкви, изучил и критически разобрал догматическое богословие; практически же — строго следовал, в продолжение более года, всем предписаниям церкви, соблюдая все посты и посещая все церковные службы. И я убедился, что учение церкви есть теоретически коварная и вредная ложь, практически же собрание самых грубых суеверий и колдовства, скрывающее совершенно весь смысл христианского учения…»

Итак, мы видим, что не Церковь отлучила Толстого, Лев Николаевич сам себя отлучил от Церкви своими представлениями о православной догматике, таинствах и основах христианства. Церковь лишь констатировала отпадение графа по причине отрицание им основных положений христианства, отрицания Церкви как таковой!

Толстой – это трагическая фигура в истории России. Развивая эту тему, можно сказать, что он стал символом, а где-то и причиной отпадения огромного числа людей из интеллигенции и простого народа от Церкви. Вот что он писал:

«Да, я отлучен. Правильно, может быть, сделали. Но у меня только один вопрос: а почему меня одного? Разве не вся читающая Россия думает точно так же? Можно взять любого читающего человека – все думают точно так же, как я! Только вслух этого не произносят, не пишут». 

Даже перед смертью Толстой не смог примириться с Церковью, хоть со стороны Церкви были неоднократные попытки. Лежащему уже на смертном одре Льву Николаевичу не удалось исповедоваться и причаститься: близкое окружение, в том числе его дочь, не пустили к нему священника – преподобного Варсонофия Оптинского, который скажет потом: «Хотя он и Лев был, а не смог разорвать кольцо той цепи, которою сковал его сатана».

Человек, несомненно, талантливый и ищущий, он не смог понять духовной сути Православия и стал отрицать его, и даже бороться с ним. И сейчас, когда многие обращаются к его наследию как к основе для критики Церкви, особенно важно понимать подлинные причины конфликта Толстого с Православием.