И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.
И сказал Господь Бог Каину: где Авель, брат твой? Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему?
И сказал Господь: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.
И сказал Каин Господу Богу: наказание мое больше, нежели снести можно; вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня.
И сказал ему Господь Бог: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. И сделал Господь Бог Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его.
Бытие 4:8-15
Толкование на книгу Бытия
Быт.4:8. И сказал Каин Авелю, брату своему: пойдем в поле. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его.
Как сама смерть, явившись в мире в качестве оброка греха, была актом некоторого насилия и разрушения богоучрежденного порядка, так и первый опыт этой смерти был самым типическим выражением всех этих ее свойств. Древнехристианская традиция, основанная на словах самого Господа Иисуса Христа (Мф. 23:31, 35; Лк. 11:49–51; Евр. 12:24), сохранила память об Авеле, как о первом праведнике. Это было первым проявлением предвозвещенной Богом вражды между Семенем жены и семенем змия, проходящей через всю историю человечества, как это прекрасно выясняет и Иоанн Богослов в одном из своих посланий (1Ин. 3:10–12).
Быт.4:9. И сказал Господь [Бог] Каину: где Авель, брат твой?
По примеру суда над падшими прародителями (Быт. 3:9) и суд над преступным их сыном милосердый Бог начинает с воззвания (призыва) к покаянию. Своим вопросом Господь хочет пробудить совесть братоубийцы, вызвать его на чистосердечное покаяние и на просьбу о помиловании.
Он сказал: не знаю; разве я сторож брату моему?
Но Каин был в совершенно противоположном настроении: с упорством ожесточившегося грешника, он не только запирается в преступлении, но и дает дерзкий ответ Богу, как бы даже обвиняя Его за столь неуместный вопрос.
Быт.4:10. И сказал [Господь]: что ты сделал?
Так как Каин не обнаружил готовности принести покаяние и принять помилование, то Бог приступает, наконец, к осуждению его, в котором проявляет Свое всеведение, всемогущество, правосудие и милосердие.
голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли;
Это довольно употребительное в Библии обозначение тяжких преступлений, остающихся по неведению или небрежению безнаказанными у людей, но находящих должное возмездие у Бога (Быт. 18:20–21, 19:13; Исх. 3:9; Иов. 24:12; Иак. 5:4; Евр. 5:7). «Кровь Авеля вопиет, т. е. требует отмщения (Откр. 6:9–10), она вопиет от земли самым действием разрушения, которое, по порядку природы возбуждает против себя другие разрушительные силы, и вопль ее доходит даже до Бога, ибо Авель и по смерти говорит верою (Евр. 11:4), поставляющей его в благодатном присутствии Бога» (Филарет).
В том, что этот вопль достигает неба, замечается образное выражение мысли о божественном всеведении, которое представляется слышащим восклицания и там, где человек старается покрыть все глухим молчанием.
Быт.4:11. и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей;
Здесь мы имеем первый пример божественного проклятия направленного непосредственно на человека. При осуждении, напр., Адама проклинались только диавол и земля, последняя ради человека (Быт. 3:17); теперь же сама земля, обагренная кровью невинного страдальца, превращается в орудие наказания для убийцы, лишая его своих естественных даров (Лев. 18:28; Иов. 31:38–40; Втор. 28:39–42).
Быт.4:12. ты будешь изгнанником и скитальцем на земле.
Вместо этих слов русского перевода славянский текст имеет: «стеня и трясыйся будеши на земли» (στένων καὶ τρέμων – LXX). «Сей последний перевод, – по справедливому замечанию митр. Филарета, – сделан, кажется, для загадочного изъяснения знамения, положенного на Каина (Быт. 4:15), а первый подтверждается ясными словами самого Каина, который в наказании Божием находит изгнание от лица земли» (Быт. 4:14). Так как земля служит для человека одновременно и источником пищи, и местом жилища, то и проклятие от нее имеет, в соответствии с этим, два вида: оно состоит в бесплодии почвы и в бездомном скитании по лицу земли. И действительно, на примере Каина мы несем наглядное подтверждение известной мысли Премудрого: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним» (Притч. 28:1).
Быт.4:13. И сказал Каин Господу [Богу]: наказание мое больше, нежели снести можно;
Славянский текст, следующий греческому переводу LXX, имеет и здесь свою вариацию: «вящшая вина моя, еже оставитися ми». Происхождение ее объясняется тем, что еврейский термин – авон, имеющий два значения: грех и наказание за него, одними был принят в первом смысле (LXX), другими – во втором. Но по связи контекста речи первое чтение, имеющееся в русской Библии, гораздо предпочтительнее: оно представляет нам это восклицание Каина, как вопль отчаяния и малодушия грешника, не желающего безропотным перенесением заслуженных страданий хотя бы отчасти искупить свою вину.
Быт.4:14. вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли,
Под лицом земли в еврейском тексте (hadama – населенная людьми и культивированная) понимается, очевидно, страна Едем, бывшая первообиталищем человечества: Адам изгонялся из рая или сада земли Едем, Каин же изгоняется и из всей этой земли. Этим, конечно, не исключается возможность видеть здесь и сравнение с прахом, возметаемым ветром с лица земли (Пс. 1:4; Ос. 8:3).
и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле;
Это параллель той же самой мысли об изгнании из Эдема, как страны, освященной особым благодатным присутствием Бога и ознаменованной дарованными Им обетованиями.
и всякий, кто встретится со мною, убьет меня.
«Так всякий, вносящий грех в мир, инстинктивно чувствует, что он подлежит тому же злу по закону возмездия, какое он внес в общество» (Властов). Кого же боялся Каин? Самым разумным и правдоподобным ответом на это будет то предположение, что он боялся мщения со стороны всей вообще фамилии своего отца, как настоящей, так и будущей. Возможно допустить, что даже и ко времени братоубийства Каина, семья их не исчерпывалась только двумя этими, названными в Библии, сыновьями, а состояла и из других сынов и дочерей (Быт. 5:4).
Быт.4:15. И сказал ему Господь [Бог]: за то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро.
В ответ на малодушный ропот грешника, Бог дает торжественное удостоверение его неприкосновенности, обещая воздать всемеро всякому, кто самовольно будет покушаться на его жизнь. Число семь, по свойству священного языка, может означать множество раз. Этим Бог, с одной стороны, обнаруживает всю крайнюю преступность человекоубийства и всю тяжесть ответственности за него, с другой – являет неистощимое богатство Своего милосердия, не хотящего смерти грешника, но открывающего ему возможность искупить свой грех в течение всей последующей жизни.
И сделал Господь [Бог] Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его.
По вопросу о «знаке», положенном Богом на Каина для того, чтобы его не убили по неведению, в экзегетической литературе царит полное разнообразие мнений и в громадном большинстве неудовлетворительных: все они объясняют только то, что Каин мог быть узнан, но не то, что его строго воспрещалось убивать. Опираясь на библейские аналогии, позволительно видеть в сделанном Богом Каину знамении указание на какое-либо внешнее, чудесное действие, служившее как для самого Каина, так, главным образом, и для всех прочих знаком (удостоверением) его неприкосновенности, по подобию того, как, напр., впоследствии радуга послужила знамением неповторяемости потопа (Быт. 9:13, 15), несгораемая купина – свидетельством божественного посланничества Моисея (Исх. 3:2, 12), возвращение солнца на пятнадцать ступеней – знамением выздоровления царя Езекии (Ис. 38:5–8).
Блаженный Феодорит в своем толковании на это место говорит: «самое определение Божие было знамением, воспрещавшим умертвить его», полагая тем самым, вместе и с некоторыми другими новейшими экзегетами, что это определение было всем известно или в силу особого божественного внушения, или – что еще гораздо проще – потому, что оно полностью было начертано на его челе. Несколько аналогичный этому случай имеется, по-видимому, в книге пророка Иезекииля (Иез. 9:4–6).
Толковая библия
профессор Александр Павлович Лопухин