Решение Константинополя снять с лидеров раскольников анафему, наложенную на них в свое время Церковью в общении с Московским Патриархатом, означает недвусмысленное притязание на абсолютную, диктаторскую власть над всем православным миром – притязание, неизбежно разрушительное для Церкви.
Реакция на это событие делит людей на два типа. Одни видят в этом удар по Москве – и радуются этому как политическому достижению, другие – неизбежный раскол в православном мире, и видят в этом церковную катастрофу.
Можно иметь те или иные политические предпочтения, можно сколь угодно враждебно относиться к Москве как к политическому центру, но тяжелейший со времен 1054 года раскол – это то, чему церковный человек радоваться не может. Потому что для православного христианина Церковь и ее единство – это безусловная ценность. Радоваться и веселиться в момент, когда церковное единство со всей очевидностью рухнуло, общение между крупнейшей поместной церковью православного мира (Московским Патриархатом) и Константинопольским Патриархатом разрушено – значит показывать, в лучшем случае, полное безразличие к Церкви.
Кого бы ни обвинять в этом событии, на чью бы сторону ни становиться – для верующего человека раскол, тем более, таких масштабов, это в любом случае страшная трагедия. Поздравлять друг друга в этой ситуации могут только люди решительно чуждые Церкви, водимые чисто политическими страстями, люди, для которых важно добавить несколько процентов к рейтингу или показать дулю Москве – а если это можно сделать ценой страшного церковного раскола, то им и дела нет.
Кого бы ни обвинять в этом событии, на чью бы сторону ни становиться – для верующего человека раскол, тем более, таких масштабов, это в любом случае страшная трагедия. Поздравлять друг друга в этой ситуации могут только люди решительно чуждые Церкви.
Но церковный раскол – это не стихийное бедствие, это результат определенных действий – и мы все знаем, кем они были предприняты. Инициатором нынешнего кризиса является именно Патриарх Варфоломей. Кто-то может одобрять эти его действия – но независимо от оценок, именно он разрушил существовавшее до того положение вещей. Украинская Православная Церковь в общении с Московским Патриархатом является отвечающей, реагирующей стороной. Это не вопрос оценок, и не вопрос того, кто вам нравится или нет – это вопрос фактов.
Константинополь намеренно пошел на раскол. Именно он решил причинить Церкви такое бедствие.
Исследование канонов и исторических прецедентов может быть увлекательным – и, конечно, важным, занятием – но в некоторых ситуациях это отходит на второй план. Если вы видите человека, поджигающего дом, который уверяет, что является начальником пожарной охраны, дело даже не в том, насколько в порядке документы, подтверждающие его должность. Наверняка не в порядке, но это не первое, на что мы обратим внимание. Дело в том, что на ваших глазах он занимается поджогами. А работа пожарного – предотвращать и тушить пожары. С человеком, который является поджигателем, бессмысленно спорить о том, какое место он занимает в структуре пожарной охраны, и должны ли прочие пожарники ему повиноваться.
Пастырем – и тем более, Архипастырем – является человек, который пасет Церковь. То есть защищает, ограждает от зла, наставляет в добре, подает пример веры и благочестия. Если человек намеренно и сознательно разрушает Церковь, то признавать его притязания на духовное руководство невозможно.
Пастырем – и тем более, Архипастырем – является человек, который пасет Церковь. То есть защищает, ограждает от зла, наставляет в добре, подает пример веры и благочестия. Если человек намеренно и сознательно разрушает Церковь, то признавать его притязания на духовное руководство невозможно.
Для церковного человека не просто дорога, а принципиальна независимость Церкви от неверующего мира, и немыслимо допустить, чтобы устроением Церкви распоряжались люди, которые к ней не принадлежат. А нынешний “автокефальный” проект создается государством, политиками, людьми религиозно индифферентными (как Порошенко, которому все равно где причащаться – у православных или у униатов), или даже относящими себя к неправославным религиозным общинам, как униат Тягнибок или мусульманин Джемилев. Среди радетелей за Томос немало и открытых, ничуть не стесняющихся этого атеистов. То, что создание религиозного сообщества, инициируется иноверцами и атеистами по чисто политическим причинам, не может не вызывать у благочестивого человека сомнений и тягостных раздумий. Константинополь это обстоятельство не волнует – и он спокойно опирается на атеистов и иноверцев в своем конфликте с православными.
Конечно, такое устроение религиозной общины по запросу гражданских властей является еще и грубым нарушением Конституции Украины, как, теоретически, светского и демократического государства – но на такие мелочи уже никто не обращает внимания.
Константинополь выступает на стороне политиков, которые постоянно выказывают крайнюю враждебность к Украинской Православной Церкви, возглавляемой митрополитом Онуфрием. Он не может не знать, что самой целью автокефалии, в их глазах, является “обрубить щупальца врага”, под которыми понимается Украинская Православная Церковь в общении с Московским Патриархатом.
Он также вполне отдает себе отчет, что возникновение новой, признанной им структуры, приведет к изгнанию “неправильных” в глазах властей православных из монастырей и храмов. Хотя теоретически он высказывался против этого, он не может не знать, что большой передел церковной собственности в его пользу неизбежен – как неизбежно и самое грубое насилие со стороны громил из “правого сектора” в отношении Церкви.
Короче говоря, Константинопольский Патриарх намеренно разрушает единство Церкви, помогает ее гонителям, провоцирует насилие против нее. Он просто не является пастырем по образу своих действий — и этот прискорбный факт делает его притязания на статус “первоиерарха” недостойными даже рассмотрения.
Это трагедия для Церкви, это трагедия для самого Варфоломея, который предпочел положению первого среди равных в 300-миллионном православном сообществе положение единоличного властителя в той его части, которую он сможет подмять под себя. Он пожелал быть “Primus sine paribus”, “первым без равных”, в то время как в Церкви первым без равных является только ее Глава и Основатель, Господь наш Иисус Христос. Это – предпочтение власти служению – очень понятная человеческая черта, да и не только человеческая, как мы знаем, впервые она проявила себя еще в ангельском мире, где некто предпочел служению в раю власть в совсем другом месте.
В Церкви эта болезнь нашего падшего естества проявлялась уже во времена Апостольские, начиная с любящего первенствовать Диотрефа (3 Иоан.1:9), и против нее есть много предостережении в Новом Завете.
Что же, у Церкви есть ее глава – и это не Папа Римский и не Патриарх Константинопольский, но Господь наш Иисус Христос. Он был оклеветан, он был подвергнут гонениям и со стороны глобальной империи того времени, и со стороны религиозных авторитетов, осужден и казнен – но победа осталась за Ним.
И в это трудное и трагическое время важно хранить твердое упование на Бога — который и посрамит замыслы князей. Во время Крестного Хода, перед лицом вражды и нападок Церковь уже показала свой мирный и радостный дух – и всем нам важно хранить его в эти дни. Как говорит псалмопевец, “Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек” (Пс.124:1)