Церковный раскол – одно из самых трагичных, уродливых и болезненных явлений в истории Церкви, которое стало следствием этого забвения, оскудения любви между братьями во Христе. Сегодня мы немного поговорим о нём.
«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы», — писал коринфянам апостол Павел, наставляя их в главном законе христианской жизни, законе Любви к Богу и другим людям.
К несчастью, не все члены Церкви и далеко не всегда помнили эти слова и переживали их своей внутренней жизнью. Следствием этого забвения, оскудения любви между братьями во Христе, стало одно из самых трагичных, уродливых и болезненных явлений в истории Церкви, именуемое церковным расколом. Сегодня мы немного поговорим о нём.
Что такое раскол
Церковный раскол (греч. «схизма») – одна из самых непростых тем для обсуждения. Даже терминологически. Изначально расколом называли всякое разобщение в Церкви: и возникновение новой еретической группы, и прекращение евхаристического общения между епископскими кафедрами, и простые ссоры внутри общины между, например, епископом и несколькими священниками.
Несколько позже термин «раскол» приобрёл современное значение. Так стали называть прекращение молитвенного и евхаристического общения между Поместными Церквями (или общинами внутри одной из них), вызванное не искажением догматического учения в одной из них, а накопившимися обрядовыми и культурными различиями, а также разладом между священноначалием.
В еретических группах искажено само представление о Боге, извращено оставленное нам апостолами Священное Предание (и Священное Писание – как его часть). Поэтому, сколь бы не была велика еретическая секта, она отпадает от церковного единства и лишается благодати. При этом сама Церковь остаётся единой и истинной.
С расколом всё заметно сложнее. Поскольку разногласия и прекращение молитвенного общения могут случиться на почве банального буйства страстей в душах отдельных иерархов, впавшие в раскол Церкви или общины не перестают быть частью единой Церкви Христовой. Раскол может закончиться или ещё более глубоким нарушение внутренней жизни одной из Церквей с последующим искажением в ней догматики и нравственности (и тогда она превращается в еретическую секту) или примирением и восстановлением общения – «уврачеванием».
Однако даже простое нарушение церковного единства и молитвенного общения является великим злом и затевающие его совершают страшный грех, а на преодоление некоторых расколов могут уйти десятки, если не сотни лет.
Новацианский раскол
Это первый раскол в Церкви, который случился в III веке. «Новацианским» он был назван по имени возглавившего его диакона Новациана, который принадлежал к Римской Церкви.
Начало IV столетия ознаменовалось окончанием гонений на Церковь со стороны властей Римской империи, но несколько последних гонений, в частности Диоклетианово, были наиболее продолжительными и жуткими. Многие схваченные христиане не выдержали пыток или были так устрашены ими, что отреклись от веры и принесли жертву идолам.
Карфагенский епископ Киприан и Римский папа Корнилий проявили милость к тем членам Церкви, которые по малодушию произнесли отречение, и своей епископской властью стали принимать многих из них обратно в общину.
Против решения папы Корнилия восстал диакон Новациан, который провозгласил себя антипапой. Он заявил, что правом принимать «падших» обладают только исповедники – те, кто претерпел гонения, не отрёкся от веры, но по тем или иным причинам выжил, то есть не стал мучеником. Самопровозглашённый епископ был поддержан несколькими представителями духовенства и многими мирянами, которых увёл от церковного единства.
По учению Новациана, Церковь — это общество святых и все падшие и совершившие смертные грехи после крещения должны быть извергаемы из неё и ни в каком случае не могут быть принимаемы обратно. Церковь не может прощать тяжких грешников, чтобы самой не сделаться нечистой. Учение было осуждено Римским папой Корнилием, Карфагенским епископом Киприаном и архиепископом Александрии Дионисием. Позже против подобного образа мыслей выступили отцы Первого Вселенского собора.
Несмотря на авторитет собора, некоторые раскольнические общины так и не воссоединились с Церковью.
Акакианская схизма
Этот раскол между Константинопольской и Римской Церквями произошел в 484 году, длился 35 лет, и стал предвестником раскола 1054 года.
Решения Четвёртого Вселенского собора (Халкидонского) вызвали продолжительную «монофизитскую смуту». Монофизиты неграмотные монахи, следовавшие за монофизитскими иерархами, захватили Александрию, Антиохию и Иерусалим, изгнав оттуда епископов-халкидонитов.
Стремясь привести жителей Римской империи к согласию и единству в вере, император Зенон и Констатнипольский патриарх Акакий разработали компромиссную вероучительную формулу, формулировки которой могли быть истолкованы двойственно и, казалось, примеряли еретиков-монофизитов с Церковью.
Римский папа Феликс II был против политики искажения истин Православия, даже ради достижения. Он потребовал от Акакия прибыть на собор в Рим, чтобы дать объяснения по рассылаемому ими с императором документу.
В ответ на отказ Акакия и подкуп им папских легатов, Феликс II в июле 484 на поместном соборе в Риме отлучил Акакия от Церкви, а тот, в свою очередь, отлучил от Церкви папу Феликса.
Взаимное отлучение поддерживалось обеими сторонами 35 лет, пока не было преодолено в 519 году усилиями патриарха Иоанна II и папы Гормизды.
Великий раскол 1054 года
Эта схизма стала самой крупной в истории Церкви и не преодолена до сих пор, хотя с момента разрыва отношений межу Римской Церковью и четырьмя Патриархатами Востока прошла почти 1000 лет.
Разногласия, послужившие причиной Великого раскола, накапливались несколько веков и имели культурный, политический, богословский и обрядовый характер.
На Востоке говорили и писали на греческом, в то время как на Западе в ходу была латынь. Многие термины в двух языках различались оттенками значений, что очень часто служило причиной недопонимания и даже вражды во время многочисленных богословских споров и пытавшихся решить их Вселенских соборов.
В течение нескольких веков авторитетные церковные центры в Галлии (Арль) и Северной Африке (Карфаген) были уничтожены варварами и римские папы остались единственной наиболее авторитетной из древних епископских кафедр на Западе. Постепенно сознание своего исключительного положения на Западе бывшей Римской империи, мистическое убеждение в том, что они являются «преемниками апостола Петра» и стремление распространить своё влияние за пределы Римской Церкви привело пап к формированию учения о примате.
Согласно новой доктрине, римские понтифики стали претендовать на единоличную высшую власть в Церкви, с чем не могли согласиться патриархи Востока, которые придерживались древней церковной практики соборного решения всех важных вопросов.
Богословское разногласие на момент разрыва общения было всего одно – принятое на Западе добавление к Символу веры – «филиокве». Одно единственное слово, когда-то самочинно добавленное в молитву испанскими епископами в борьбе с арианами, полностью меняло порядок отношений Лиц Святой Троицы между собой и очень смущало епископов Востока.
Наконец, был и целый ряд обрядовых различий, наиболее бросавшихся в глаза непосвящённому. Греческое духовенство носило бороды, а латинское гладко брилось и стригло волосы под «терновый венец». На Востоке священники могли создавать семьи, а на Западе практиковалось обязательное безбрачие. Греки для евхаристии (причащения) использовали квасной хлеб, а латиняне пресный. На Западе употребляли в пищу удавленину и постились в субботы Великого поста, чего не делали на Востоке. Существовали и другие различия.
Противоречия обострились в 1053 году, когда Константинопольский патриарх Михаил Керуларий узнал, что греческий обряд на Юге Италии вытесняется латинским. В ответ Керуларий закрыл все храмы латинского обряда в Константинополе и поручил архиепископу болгарскому Льву Охридскому составить послание против латинян, в котором порицались бы различные элементы латинского обряда.
В ответ кардинал Гумберт Сильва-Кандидский написал сочинение «Диалог», в котором защищал латинские обряды и порицал греческие. В свою очередь святой Никита Стифат создал трактат «Антидиалог», или «Слово об опресноках, субботнем посте и браке иереев» против труда Гумберта, а патриарх Михаил закрыл все латинские храмы в Константинополе.
Тогда папа римский Лев IX послал в Константинополь легатов во главе с кардиналом Гумбертом. С ним папа направил патриарху Михаилу послание, которое в обоснование папских притязаний на полноту власти в Церкви содержало пространные извлечения из поддельного документа, известного как «Константинов дар».
Патриарх отверг папские притязания на верховную власть в Церкви, и обозлённые легаты бросили на престол Святой Софии буллу, предающую патриарха анафеме. В свою очередь, патриарх Михаил также отлучил от Церкви легатов и папу, который к тому времени уже скончался, но это ничего не значило – разрыв общения принял официальный характер.
Подобные расколы, например Акакианская схизма, уже случались ранее, и никто не думал, что Великий раскол окажется столь продолжительным. Однако с течением времени Запад всё больше уклонялся от чистоты Христова учения в собственные нравственные и догматические измышления, что постепенно углубило раскол до ереси.
К «филиокве» были добавлены новые догматы о непогрешимости папы и непорочном зачатии Девы Марии. Нравственность Запада также ещё более исказилась. Помимо учения о папском верховенстве была придумана доктрина священной войны с неверными, вследствие которой духовенство и монахи взяли в руки оружие.
Также Римская Церковь предпринимала попытки насильственного подчинения Восточных Церквей власти папы, насаждения на Востоке параллельной латинской иерархии, заключения разнообразных уний и активного прозелитизма на канонической территории Восточных Церквей.
Наконец, не только священники, но и высшие иерархи Римской Церкви стали нарушать собственные обеты безбрачия. Ярким примером «непогрешимости» римских понтификов стала жизнь папы Александра VI Борджиа.
Остроты расколу добавляет то, что Римская Церковь, оставшаяся единственной наиболее авторитетной кафедрой на Западе, влияла практически на всю Западную Европу, Северную Африку и колонии, образованные западноевропейскими государствами. А древние Восточные Патриархаты долгие века находились под владычеством турок, уничтожавших и угнетавших православных. Поэтому, католиков количественно значительно больше, чем православных христиан во всех Поместных Церквях вместе взятых и у незнакомых с проблемой людей складывается впечатление, что это православные находятся в расколе со своим духовным монархом – папой.
Сегодня Поместные Православные Церкви сотрудничают с Римо-католической церковью по ряду вопросов. Например, в социальной и культурной сферах, однако по-прежнему не имеют молитвенного общения. Уврачевание этого раскола возможно только в случае отказа католиков от выработанных ими вне соборного единства догматов и отказа от учения о верховенстве власти папы во всей Церкви. К сожалению, такой шаг Римской Церкви представляется маловероятным…
Старообрядческий раскол
Эта схизма произошла в Русской Православной Церкви в 1650-60-е годы вследствие церковных реформ патриарха Никона.
В те времена богослужебные книги переписывались вручную и, с течением времени, в них накапливались ошибки, которые требовалось исправить. Помимо книжной справы, патриарх желал унифицировать церковные обряды, богослужебные уставы, каноны иконописи и т.п. В качестве образца Никон избрал современные ему греческие практики и церковные книги, а для проведения книжной справы пригласил ряд греческих учёных и переписчиков.
Патриарх Никон имел сильнее влияние на царя Алексея Михайловича и был человеком весьма властным и гордым. Проводя реформу, Никон предпочитал не объяснять оппонентам свои действия и побудительные мотивы, а подавлять любые возражения при помощи патриаршего авторитета и, как это принято говорить сегодня, «административного ресурса» — поддержки царя.
В 1654 году патриарх устроил Собор иерархов, на котором в результате давления на участников добился разрешения провести «книжную справу по древним рукописям греческим и славянским». Однако равнение шло не на старые образцы, а на современную греческую практику.
В 1656 году патриарх созвал в Москве новый Собор, на котором все крестящиеся двумя перстами были объявлены еретиками, отлучены от Отца, Сына и Святого Духа и торжественно преданы анафеме в Неделю Православия.
Нетерпимость патриарха вызвала раскол в обществе. Против Церковной реформы и в защиту старых обрядов восстали широкие народные массы, многие представители знати. Вождями религиозного протестного движения стали некоторые известные священнослужители: протопоп Аввакум, протопопы Лонгин Муромский и Даниил Костромской, священник Лазарь Романовский, священник Никита Добрынин, по прозвищу Пустосвят, а также дьякон Фёдор и инок Епифаний. Ряд монастырей заявил о своём неповиновении властям и затворил ворота перед царскими чиновниками.
Старообрядческие проповедники также не стали «невинными овечками». Многие из них объезжали города и селения страны (в особенности на Севере), проповедуя состоявшийся приход Антихриста в мир и самосожжение, как способ сохранить душевную чистоту. Многие представители простого народа следовали их советам и совершали самоубийство – сжигали или погребали себя заживо вместе с детьми.
Царь Алексей Михайлович не желал подобных нестроений ни в Церкви, ни в своём государстве. Он предложил патриарху сложить с себя сан. Оскорблённый Никон уехал в Ново-Иерусалимский монастырь и был на соборе 1667 года низложен под предлогом самовольного оставления кафедры. При этом анафема старообрядцам была подтверждена и санкционированы их дальнейшие преследования со стороны властей, что закрепило раскол.
Позже правительство неоднократно пыталось найти пути примирения между Русской Православной Церковью, последовавшей реформа и старообрядцами. Но это было сложно сделать, поскольку сами старообрядцы очень быстро распались на целый ряд разнообразных по учению групп и течений, многие из которых даже отказались от церковной иерархии.
В конце 1790-х годов было учреждено Единоверие. Сохранившим иерархию старообрядцам – «поповцам» было разрешено создание старообрядческих приходов и отправление богослужений по старым обрядам в случае, если они признают главенство патриарха и становятся частью Русской Православной Церкви. Позже правительство и церковные иерархи предпринимают множество усилий по привлечению в Единоверие новых старообрядческих общин.
Наконец, в 1926 году Священным Синодом, а в 1971 году Поместным собором Русской Православной Церкви со старообрядцев были сняты анафемы, старые обряды были признаны равно спасительными. Также Церковь принесла покаяние и извинения старообрядцам за насилие, причинённое им ранее в попытках заставить принять реформу.
С этого момента старообрядческий раскол, в лице единоверческих общин, считается уврачёванным, хотя в России существует также отдельная Старообрядческая церковь и множество придерживающихся старых обрядов религиозных групп различного толка.