– Отец Сергий, правильная пасхальная радость – она какая?
– Мы, христиане, живем в мире чудес. Вот смотрите: если брать Светлую седмицу, то мы, получается, каждый день живем в дне одном – в Воскресении Христовом. То же, по идее, касается и каждого воскресенья всего года. А в идеале – всей нашей жизни, как это показывает пример преподобного Серафима Саровского.
Какая она – пасхальная радость? По слову святого Нила Синайского, праведник ищет, как почтить праздник духовными дарованиями, а чревоугодник – яствами, которыми можно почтить чрево. Зная наши реалии, я даю первый ответ о радости Пасхи: давайте встретим Воскресение Христово с радостным лицом, а не с лицом в салате, где бы этот салат ни находился – в церковной ли трапезной, ресторане или дома на кухне. Помните, отец Иоанн (Крестьянкин) говорил: «Праздновать Пасху – это значит всем сердцем познать силу и величие Воскресения Христова. Праздновать Пасху – это значит стать новым человеком»? Вот, пытались мы в Великий пост освободиться от человека ветхого, пытались избавиться от грехов – я не только пьянство имею в виду. Христос нам прощал их, мы убелились паче снега – нет никакой логики в том, чтобы, ссылаясь на Пасху, крича во все горло «Христос воскресе», погружаться в старые помои. Нет в них особой радости.
– Кстати о крике. Шум терпеть не могу. Честно скажу: я не араб никакой. И даже не эфиоп. Танцевать не умею и не хочу. Обычный северный замкнутый субъект. И попытки заставить меня орать во всё горло даже такие радостные вещи, как пасхальное приветствие, я воспринимаю как вторжение в мое личное пространство, как провокацию даже какого-то искусственного выражения радости. А радоваться я сильно желаю. Как быть?
– О шуме вы хорошо сказали. Мне он тоже не по нутру. Конечно, даже на наших северных просторах есть место торжеству, и громкому. Но громкость – это не шум. Тут как в музыке – и вальс может быть нужен, и этюд, но иногда и хороший такой марш не помешает. Проводим же мы парады, в конце концов. И неплохие. Нет, в честной торжественности ничего плохого я не вижу – лишь бы она не была наносной. Мне кажется, тут всё индивидуально: арабам – арабово, эфиопам – эфиопово, северянам – северяново. Лишь бы не осуждали друг друга, когда встречают воскресшего Христа.
– А о тишине, я думаю, очень хорошо сказано в каноне к Богородице: «Умири, Отроковице, тишиною Сына и Бога Твоего, Всенепорочная».
– Да, я бы предложил встретить Христа именно в такой тишине и пытаться хранить ее в своем сердце. Помня, кстати, о том, почему мы обращаемся к Богородице за тишиной: «Страстей мя смущают прилози, многаго уныния исполнити мою душу» – мы просим Ее избавить нас от страстей. Эта тишина (кто по-настоящему молился, знает) настолько огромна и радостна, что любое многословие и пустословие отбрасываются: они мешают нам помолчать с Богом о своем. Однажды услышал такое выражение: «Настоящий друг – это тот, с кем можно о чем-то помолчать». В этом смысле очень обнадеживают слова Христа: «Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам всё, что слышал от Отца Моего» (Ин. 15, 15). Представляете? Мы – друзья Самого Христа.
«Главное, чтобы мы видели цель, смысл главного события в мировой истории, позволяя Богу заботиться о каждом из нас так, как это Ему нужно – Он разберется, уверяю»
– Это, наверное, настолько мощно, что шума не надо.
– Наверное. Наверняка. Но, повторюсь, тут всё очень индивидуально. И многое зависит от духовного возраста. Кому-то могут оказаться полезны песни и танцы, блистание свечей, кому-то – спокойствие и сосредоточенная радостная тишина. Лишь бы мы видели цель, смысл главного события в мировой истории, позволяя Богу заботиться о каждом из нас, как это Ему нужно – Он разберется, уверяю. Детям, как показывает практика, ближе Винни Пух со своими кричалками-сопелками-пыхтелками, а взрослым – отец Браун, предположим, со своими строгими, но и радостными рассуждениями. При правильном подходе и тот, и другой очень даже могут прославить Бога. Всему своё время. Христос воскрес и для малышей, и для взрослых – пусть каждый из нас встретит Его в меру своих сил.