Как нам сообщает lenta.ru, «12-летний мексиканец в одиночку попытался остановить толпу гомофобов. Впоследствии ребенок объяснил фотографу Мануэлю Родригезу свой поступок: «Мой дядя — гей. И я не люблю тех, кто ненавидит его»».
В социальных сетях снимок протестующего ребенка сравнили со знаменитой фотографией китайского юноши, который в 1989 году вышел на площадь Тяньаньмэнь один против колонны танков. Но какова фактическая канва происшедшего?
Мальчик вышел перед мирной, разрешенной политической демонстрацией в поддержку брака как союза мужчины и женщины. Кончилось это для него только красивым кадром, никто не сделал никому ничего худого. Некоторые предполагают, что кадр постановочный, и сходство с китайской фотографией – намеренное; но мы этого точно не знаем. Могло так просто совпасть.
Как это описывается? Мальчик «пытается остановить», «толпу гомофобов», которые «ненавидят», и это сразу вызывает ассоциации с китайским студентом, в одиночку стоящим против колонны танков. Если у вас таких ассоциаций не возникло, вам прямо под нос сунут китайскую фотографию: ну похоже ведь, похоже!
Толпа – это негативно окрашенное слово, оно вызывает ассоциации с какими-нибудь погромщиками, которые идет творить что-нибудь страшное. Мальчик, который «пытается остановить» эту толпу, вызывает естественную гамму эмоций: нас глубоко трогает беззащитное мужество ребенка, который смело стоит перед лицом… Перед лицом чего?
«От рядового пользователя интернета никто не ожидает анализа происходящего,
а лишь простой эмоциональный реакции»
На самом деле это мирная и законная демонстрация, люди вовсе не идут кого-то громить, и поэтому пытаться «остановить» их – это не акт отчаянного мужества, а просто попытка помешать гражданам реализовать их право на свободу мирных шествий. В итоге, очевидно, он никого не остановил, и не мог, и едва ли собирался – демонстрация благополучно завершилась, никто не пострадал, все разошлись по домам.
Но от рядового пользователя интернета никто не ожидает, что он потратит целых полторы минуты на анализ происходящего – от него ожидают простой эмоциональный реакции. Ребенок! Против толпы! Какое мужество! Какие злобные гомофобы!
Демонстранты названы «гомофобами» – это еще одно слово с отрицательной коннотацией, которое подразумевает, что это люди, полные иррациональной враждебности и ненависти. Впрочем, слово «ненависть» (оно тут обязательно) появляется и прямым текстом.
Это особенность идеологии: подразумевается, что требовать от государства признавать браком только собственно брак, то есть союз мужчины и женщины, можно только по мотивам фобии и ненависти. Для тоталитарных идеологий вообще характерна эта невозможность честного несогласия: все противники идеологии должны быть либо глупцами, либо (чаще) негодяями. Как в СССР нельзя было быть «честным антикоммунистом» – если человек антикоммунист, то он по определению негодяй и отщепенец, руководствующийся самыми низкими мотивами – так и в дивном новом мире любой несогласный по определению является мерзавцем.
Другой популярный прием – визуальные ассоциации. Студент, который стоит против колонны танков на пекинской площади, может быть прав или нет, но он определенно проявляет немалое мужество перед лицом реальной и смертельной опасности. Мы даже не знаем, остался ли он в живых. Что угрожает юному герою в нашем случае? Абсолютно ничего. Он стоит не перед танками, а перед колонной сограждан, мирно и законно выражающих свою позицию.
Но у пользователя нет времени и желания вникать в разницу между колонной танков и мирной демонстрацией: в его мозгу «толпа гомофобов» сливается с танками, и возникает некий образ смертельной угрозы, лязгающих смертоносных механизмов, готовых размазать человеческую плоть по асфальту.
Бедное дитя! Проклятые гомофобы! И кто вспомнит, что произошло на самом деле – мальчик сфотографировался на фоне демонстрации, и все.
Что же, подача новостей в идеологически выверенном тоне – дело совершенно обычное, у журналистов тоже бывают идеологические предпочтения, иногда чрезвычайно ярко выраженные. Бессмысленно на это негодовать – надо просто иметь это в виду.