Сердце радуется, когда видишь множество верующих, который пришли поклониться принесенной святыне. Вот только нет ли среди них людей, которые относятся к почитаемой иконе или ковчегу с частицей мощей с позиции язычника-потребителя? О том, не воздвигаем ли мы порой себе идолов и почему важно не забывать о главном – размышления протоиерея Игоря Рябко.
Однажды в наш храм привезли частичку мощей Матроны Московской. И все время их пребывания там мы являлись свидетелями нескончаемого потока людей, которые идут приложиться к ее мощам. Ее икона, величественно возвышаясь посредине храма, полностью закрывает собой Распятие Господа нашего Иисуса Христа. И в этом есть некий символ того, что происходит с нашей верой и с нашей религиозностью. Один человек, который не так давно начал воцерковляться, задал мне вопрос. «А где эти люди были до привоза мощей, и где они будут после этого?». К чему приведет такого рода религиозность?
Внешние проявления православного почитания святых и языческого идолослужения очень похожи. И язычники, и христиане становятся на колени, молятся, целуют святыню и проч. Но внутреннее содержание – совершенно разное. Христиане поклоняются только Богу, и почитают все то, что имеет к Нему отношение, в том числе и святых. Язычник поклоняется идолу и только с ним связывает все свои надежды и упования. При виде очереди к мощам Матроны Московской у меня как православного пастыря возникает вопрос: «А какая форма почитания матушки Матроны той многотысячной толпы, которая непрестанной вереницей растягивается возле храма?»
Однажды в наш город привезли ковчежец с мощами преподобного Серафима Саровского. В таком же красивом большом ларце и такой же широкой рекламой по телевизору и газетах. Настоятель приказал, чтобы на всех проповедях объявили о таком значимом событии. Я после службы на проповеди объявил, как и положено. Но в конце объявления добавил: кто не может – далеко добираться или тяжело в очереди стоять – вон у нас в храме висит большая икона преподобного Серафима Саровского и там – такая же частичка мощей.
Висит икона в храме давно, пойдите, приложитесь, ну какая разница? Посмотрели прихожане на меня с недоумением, и пошли гуськом в другой храм к мощам. Там такая же маленькая частица мощей НО – ковчежец, позолоченный, большой и очередь на полкилометра. Оказывается что главное в этом деле, как в бизнесе, – красивая упаковка.
В храме также стоит мощевик с мощами множества великих святых. Нет там никакой очереди. Всегда пусто. А вокруг преподобной Матроны – толпа. Образ святой превращен в некий бренд. Житие Матроны почитаешь – можно мистический сериал снимать, сплошные чудеса. Вот что нам, оказывается, надо. Если человек прожил просто достойную благочестивую жизнь и еще и мученической смертью засвидетельствовал свою верность Христу – это уже неинтересно. А вот там, где мистики море, вот это – наш «православный драйв». И тогда понятно, почему ее икона закрывает собой лик Распятого Христа. На фоне такого пиара Он блекнет, устаревает, отходит на задний план. Конечно, куда более интересен новый бренд, раскрученный и пропиаренный по всем правилам коммерческих законов.
Самое страшное, что смещаются даже сотериологические акценты: то почитание, которое подобает воздавать Богородице, начинает переноситься на святую Матрону Московскую. К ней уже обращаются как к «матушке», «заступнице» и т.п.
Бог предлагает нам идти за Моисеем на гору Синай. Для этого нужно царапаться по крутым склонам, падать, вставать, опять лезть вверх, полка не войдешь в облако Благодати Божией, и не услышишь во Мраке Божественного Света Слово Божие. А мы предпочитаем делать то, чем занялись евреи во время отсутствия Моисея: воздвигать себе идолов. И неважно, как они будут называться, – главное, чтобы «помогали».
Протоиерей Игорь РЯБКО