Удивительно и радостно бывает встречать в творчестве других людей мысли, которые неожиданно оказываются созвучны и дороги тебе самому. Однажды я познакомился с песнями группы «Адаптации пчёл», в которых в необычной и интересной форме говорится о значительности детства, о любви к миру и о многих вещах, которые важны христианину. Поэтому сегодня я бы хотел поделиться с читателями кратким разговором, который получился у нас с солистом группы – Александром Бусловым.
Александр Буслов – основатель стиля кибер-гранж, автор текстов и фирменный вкрадчивый голос «Адаптации Пчёл». На счету Александра Буслова – первый в истории отечественной альтернативы двойной альбом «Меланоя», сказочный альбом «Сны из тюбика», а также совместная работа над альбомом 7Расы, патриархов российского гранжа. В 2016 году Александр Буслов представил публике сольный акустический альбом «Среди живых».
– У Вас очень интересные тексты песен. Насыщенные, с необычными ассоциациями и переходами. Мне кажется, это очень близко к орнаментальной прозе 20-х годов XX века. Одно слово влечёт за собой другое, сочетаемость слов расширена, а в целом это образует поэтику мифического пространства. С другой стороны, здесь можно применить термин из древнерусской литературы «плетение словес» – стиль XV века. Кто Вам близок в литературном плане? Осознаете ли себя продолжателем поэтической традиции и какой? В чем находите вдохновение и долго ли ищете слова?
– Как ни странно, именно плетением я чаще всего и называю свои тексты, стихи, а точнее, работу над ними. Больше скажу, внутри группы у нас есть слово «расплести». Мы говорим не «сочинить», а именно «расплести музыку» – развить фрагмент в цельную композицию. «Плетение словес» – красивое выражение. Наши предки очень точно выражали суть вещей.
Думаю, ничего мощнее Серебряного века в России не было, в сфере искусства. Страшное время: революция и братоубийственная война, и на этом фоне целый пласт, россыпь гениев! Если называть имена, мне очень близки Есенин, Мандельштам, Булгаков, Иванов. Хотя, конечно, Серебряным веком я не ограничиваюсь. Я обожаю Рождественского, братьев Стругацких, Александра Дюма, из современных – Макса Фрая. Мне близки гуманисты. Однако я бы не сказал, что продолжаю какие-то конкретные традиции. Перефразируя Портоса из «Трех мушкетёров» (а это моя любимая книга), я пишу, потому что я пишу. Процесс выдумывания стихов может занимать несколько месяцев. Я могу одну строчку обдумывать месяцами, а могу целую песню сделать за час.
– Расскажите о песне «Сады Эдема». В одном из интервью Вы упоминали, что это очень необычная песня для того периода. А спустя десять лет как она звучит? Меня лично эта песня просто завораживает своей лаконичной точностью. Кажется, эта песня о падении человека, его личной ответственности, очень согласующаяся с христианской традицией. Логично предположить, что автор вкладывал другое.
– «Сады Эдема» – песня, написанная в размышлениях: что есть преступление? Почему люди идут на преступление? А что есть преступление в масштабах целого мира? Почему не включается личная ответственность? Почему произошла Первая мировая война, революция, Вторая мировая и много другого нехорошего?
«Пока люди будут тратить огромные ресурсы и энергию на уничтожение друг друга, ничего хорошего не получится»
Альбом «Точка Невозвращения» – о необратимости процессов на земле. Всё давно уже произошло, человечество прошло точку невозвращения, когда нужно было договариваться мирным путем. Люди решают вопросы огнём и мечом. Песня «Сады Эдема» – о преступлении людей против мира. Тут мы сейчас сбросим бомбу, тут немного пустим газ, тут посыплем солью землю, чтобы ничего не выросло, и еще тот народ вырежем – и вот тогда мы начнём строить мирную жизнь! Это даже звучит нелепо.
Пока люди будут тратить огромные ресурсы и энергию на уничтожение друг друга, ничего хорошего не получится.
Эту песню мы давно не играем на своих концертах. Мне стало неинтересно топтаться на этой ступеньке, я перешагнул тему борьбы света и тьмы, добра и зла. Да, тема вечная, но ведь именно это и настораживает. Мы никак не сдвинемся с места. Я задал себе вопрос: а что стоит за этим? что дальше? И решил приподняться над темой. Решил, что дальше должны быть приключения.
Многие уважаемые авторы заблудились в тематике протеста, не могут переключиться на что-то другое, гораздо более важное и интересное. Протест сейчас везде. Протест отлично продаётся.
Настроить других людей протестовать за их же деньги – отличный бизнес-план многих артистов и политиков. Я не считаю героизмом призывы: «Давайте разорвём в клочья вон тех, и будет нам счастье!»
– Кстати, как Вы относитесь к тому, что слушатели по-другому принимают Ваши песни? Вкладывают в них другой смысл, например?
– Нормально. Это их право – реагировать так или иначе на текст. Конечно, с некоторыми текстами происходит недопонимание. Идет реакция только на определенные слова. Глубинный смысл теряется. Я считаю, именно этим и опасны афоризмы или эффектные высказывания. Потому что их всегда можно сделать ширмой. Была же на бляхах фашистских солдат гравировка «Бог с нами». Да, интересно выглядела бы на солдатских ремнях строчка: «Мы идём в своих башмачках за Белым Кроликом!» Сразу рассыпается сама идея войны.
Кстати, у меня есть еще другая история о кроликах. Зашел я в деревне в гости к знакомым, а они купили кроликов. Показывают мне, гладят их:
– Смотри, какие красивые, какие миленькие!
Кролики пушистые, маленькие, смешные такие. Я спросил:
– А зачем они вам?
– Как зачем – мясо деликатесное.
Я и задал вопрос:
– А вы их как убивать будете?
Хозяева замялись, замолчали. Поняли нелепость ситуации. Как можно убить такое безобидное существо?
– В песнях «Адаптации Пчёл» можно проследить достаточно чёткую границу между хорошим и плохим, миром новым и старым (например, нежелание «стать частью очередной модной массы»). Причем это выглядит продолжением романтической традиции Новалиса, Гофмана. Как живётся романтику в мире постмодернизма?
– Романтикам в эпоху потребителей живётся непросто. Например, есть у меня автобиографичная песня «О мотыльках и сенполиях» – про хорошее и плохое, и как это тесно связано и переплетено. Я давно для себя решил, что есть плохое, и поэтому ценю хорошее. У меня, бывает, закипает, и хочется написать в ответ что-то злое, резкое. Но когда начинаю писать, всё это отходит на другой план, и я пишу то, что лечит. А лечит и греет Светлое.
– Возвращаясь к мифу и сказке, не могу не спросить: сказка – это способ познания этого мира или создание нового?
– И то, и другое. Мне нравятся сказки. Меня привлекает причудливость фантазии. «Алиса в стране чудес», «Незнайка в Солнечном городе», книги про Алису Селезнёву, про приключения, которые можно долго перечислять. В сказках есть послание. Сказка всегда что-то отдаёт тебе, а не забирает. Ну вот не близок мне, например, Достоевский. Не мой это писатель, и ничего с этим не поделаешь. Потому что мне не нравятся ковыряния в болячках. Текст – это всегда диагноз автору.
– «Чудо не произойдёт, если ты в него не веришь». А какие чудеса Вам близки?
– Недавно перечитывал любимого Михаила Афанасьевича Булгакова. «Собачье сердце» – чудо, а не повесть! Кстати, Булгаков назвал её не «Тело Клима Чугункина», а «Собачье сердце». Значит, именно это было важно автору.
То же самое касается стихов и музыки. Читаешь стихотворение хорошее и понимаешь, что автор при помощи нескольких слов выразил вселенную смысла, – это и есть чудо! И от этого хорошо.
«Если понимать под чудом что-то не поддающееся объяснению, нечто прекрасное и сверхъестественное, то мир переполнен этим. Поэтому так интересно жить»
Если понимать под чудом что-то не поддающееся объяснению, нечто прекрасное и сверхъестественное, то мир переполнен этим. Поэтому так интересно жить. Я вообще такой человек, что могу радоваться приближению августа, например. Откройте зимой форточку, когда идет снег – он будет тихо лететь в вашу комнату. Это тоже чудо!
– Сартр сказал: «Ад – это другие». А для Вас? Где граница, за которой начинается ад?
– Для меня ад начинается, когда нам отказывают на радио и не берут песни в ротацию, называют неформатом, требуют деньги за любую публикацию. Ад – это когда меня начинают убеждать, что я зря занимаюсь музыкой. Что творчеством сыт не будешь и т.д.
– И до какого момента свою «дорогу к свету» надо скрывать в себе? Из чего она вообще состоит?
– Свою дорогу к свету трудно скрывать. Ты всё равно выдаёшь себя и притягиваешь определённые силы. Песня «Запомни» – о мечте, за которую стоит сражаться до последнего. Получается, дорога к свету связана с преодолением соблазнов, с борьбой с самим собой. В рассказе «Стажёры» у Стругацких сказано: «Настоящие люди – это те, кто много думает о многом». Думаю, самое сложное – это работа над собой.
– Какова роль детства в этой дороге? И вообще детство – это возраст, состояние или настроение?
– В моих песнях детство – это чаще всего противопоставление всякому взрослому мраку. Это и состояние, и настроение. Потеря этой самой детской непосредственности и веры в чудо приводит к невесёлым вещам. Как из детей получаются взрослые? Сначала они не верят в чудо, в дедов морозов, а потом во всё остальное.
И такого добра полно всюду: жёванные жизнью взрослые. С трудовыми животами, с пивом наперевес, едут в электричках, ведут соленые разговоры. Вполне себе Климы Чугункины. И на лицах у них написано, что они-то – точно не дети. И разговоры-то у них такие «взрослые», что уши вянут.
Один мой знакомый как-то неожиданно стал материться, и я его спросил: «А ты чего материшься?»
Он ответил: «А ты что как маленький?» То есть для него материться – это признак взрослого человека.
– Скорее в заключение, чем как вопрос я бы хотел поблагодарить Вас за особенное ощущение близкого детства, которое Вы подарили мне Вашим творчеством. Как-то вспомнились дни перед наступлением лета, когда уже листья распустились, и кажется, что столько хорошего ещё впереди. Это здорово.
– Спасибо за интересные вопросы и за погружение в песни!
Беседовал священник Антоний Коваленко