Почему Валюша не родила от первого встречного, а взяла на воспитание чужого ребенка из детского дома, для многих так и осталось загадкой.
А Валя, несмотря на так называемые новые времена и новые отношения, блуд всегда считала блудом, как его при этом ни называли и ни оправдывали. И хотя матерей-одиночек не осуждала, лично для себя этот вопрос решила давно: «Ну, не дал Господь семейного счастья, значит, надо смириться и жить с этим дальше».
Жизнь ее как-то устоялась. Поначалу она жила в семейном общежитии, потом получила от завода маленькую квартирку.
«Даже не представляла себе, что счастье может измеряться квадратными метрами», — радовалась она, показывая мне свои «хоромы».
А я все никак не могла угомониться: «Ты теперь невеста с приданым, женихов будет — пруд пруди». Но Валюша была занята другими заботами: нужно было делать ремонт «хором», а потом ехать к своим родным. Ее семья, как и в далеком детстве, по-прежнему состояла из мамы, папы, сестры и бабушки. Потом, когда сестричка вышла замуж, появились два племянника. Первое время каждый выходной Валя ездила помогать молодой маме ухаживать за малышами и так к ним прикипела, что уже не помнила, ее ли это дети или сестры.
Впрочем, я тоже не давала ей скучать. При каждой нашей встрече я вываливала на нее клубок своих домашних суетных проблем, а потом, вдвоем, запивая все обиды чаем, мы распутывали их до последней ниточки.
Несколько лет назад я прочла высказывание святых отцов: «Друзья отнимают время». Помню, это глубоко задело меня, и я ощутила внутренний протест и неприятие сказанного. И только со временем поняла всю глубину и значение этих слов. Когда становишься старше и, наверное, мудрее, то начинаешь понимать, как быстротечна жизнь, как многое не познано, и сколько времени растрачено впустую. Впрочем, это совсем не относилось к нашим с Валей отношениям. Маленькими шажочками мы вместе с ней шли к познанию того, что стало самым главным в жизни. И мне казалось, что теперь на длинном жизненном пути мы никогда не потеряем друг друга.
Однажды Валюша мне сказала, что хочет поехать в монастырь исповедаться. Мы договорились на конкретный день, и когда я пришла к назначенному часу, то увидела, как она волновалась. И вдруг поняла: Валя шла на исповедь как на Суд Божий. С трепетом и страхом.
***
…Это лето разбросало нас в разные стороны: я отправилась на юг, а Валя уехала в Россию, к своим дальним родственникам.
Мы не виделись два долгих месяца, и, очень соскучившись, я помчалась к ней домой, накупив пирожных, предвкушая радость встречи. Дверь мне открыла Валя, я бросилась обнимать ее и сразу увидела, что она не одна. Рядом с ней стояла маленькая девочка лет семи, которая с интересом посматривала на незваную гостью.
— Это кто, твоя родственница? — спросила я.
— Да, — ответила Валя, — родственница… доченька.
Я оторопела. Но какое-то внутреннее чутье мне подсказывало, что эта девочка — действительно Валюшина дочка, уж больно похожа была на нее: такая же светленькая и миленькая.
— Где ты ее прятала столько лет? — спросила я, моя руки в ванной, где нам наконец-то удалось уединиться.
— Удочерила, — Валя подала мне полотенце, и мы замолчали, потому что в дверях появилась девочка.
Мы прошли в комнату, я вывалила на стол пирожные, и все стали знакомиться.
— А я сразу поняла, что ты мамина дочка. Просто одно лицо, — пыталась шутить я, с трудом переборов охватившее меня волнение.
Девочку звали Таней. Но для меня она сразу стала Танечкой, и через полчаса мы болтали с ней о школе, оценках, о ее друзьях. А я делала вид, что так давно ее знаю, просто всю свою жизнь, и что ее появление здесь для меня совсем не новость. Прощаясь, малышка прижалась ко мне, и мы расцеловались, как и положено подружкам.
— Таня, я пойду провожу тетю, — сказала Валя.
— А ты пока пойди, доешь пирожные, – добавила я. — А то ведь съела только одно.
— Я уже не могу, — девочка взглянула на Валюшу. – Мне ведь тут столько всего покупают!
Вдруг я отметила про себя, что за целый вечер она ни разу не назвала ее мамой. «Это нормально, — подумала я. — Нужно время, чтобы им обеим привыкнуть друг к другу».
Мы вышли на улицу.
— Господи, какая же ты молодец, — я обняла подругу, и обе мы громко заплакали. Мне хотелось узнать всё: когда? где? откуда? Вопрос «зачем?» у меня не возникал. Имея своих двоих детей, я всегда искренне желала Вале материнского счастья. И теперь, видя ее переполненной радостью, волнующейся, трепетной, я ощутила, что за эти немногие проведенные вместе с Танечкой дни она наконец обрела то, чего так долго желала ее душа.
— Мне пора,— сказала Валя. — Вот и меня теперь кто-то ждет.
И мы распрощались.
Дома я рассказала эту историю детям: какая хорошая и добрая девочка сейчас живет у тети Вали. На что мой старший сын, хмуря брови на сестру, грозно пробурчал:
— Пусть лучше она у нас живет!
И я поняла, что до моего прихода «мои материнские счастья» ссорились друг с другом и, может быть, даже дрались.
***
Следующую встречу я ждала с большим нетерпением, мне не хотелось особо надоедать, но желание поговорить с Валюшей не давало мне покоя. Через неделю я снова позвонила в дверь их квартиры, и, как в прошлый раз, навстречу мне они вышли вместе. Я намеренно захватила с собой детский журнал, чтобы отвлечь внимание девочки, а с Валей мы уединились на кухне.
— Представляешь, у нас даже дни рождения совпали. Вот удивительно, – рассказывала Валюша.
А я уже ничему не удивлялась, а только слушала и слушала ее.
Когда Валюша решила взять ребенка, а ее документы находились на рассмотрении в комиссии, ей разрешили походить по детским домам и посмотреть на детей.
Взяв адреса приютов, она поразилась их количеству: так много их было.
«Так повелось там – если приходят чужие люди, значит, кого-то будут забирать»
Впрочем, долго выбирать ей не пришлось. Как оказалось, первый детдом находился в ее же районе. Накупив сладостей, в выходной день Валюша впервые переступила его порог. Ей показали кабинет директора, и, поднимаясь к нему по лестнице, она все время чувствовала на себе пристальные взгляды детей: так повелось там – если приходят чужие люди, значит, кого-то будут забирать.
Ее удивила очень уютная и даже домашняя обстановка в этом доме. Она никак не вязалась с общепринятым мнением о том, как плохо живут у нас дети в детских домах.
Всё было чисто и аккуратно. Но больше всего ее поразил директор. Это был очень серьезный мужчина средних лет, и поначалу Вале показалось, что сейчас он снова начнет очередной допрос: почему и зачем. Допроса не последовало. Зато был хороший и добрый разговор. Конечно, он приглядывался к ней, надо было понять, что она за человек. Потом стал рассказывать о детях. Немного обо всех. Вернее, обо всех воспитанницах, поскольку Валя в самом начале сказала, что хотела бы удочерить девочку.
«Смотрины» в первый день не состоялись, но Валя была рада, что вначале пришла именно сюда. Ей показалось, что, живя в такой атмосфере, все дети должны быть просто идеальными, и выбрать девочку ей будет вовсе не сложно. Тем более, что уже во дворе детского дома она буквально наткнулась на малышку с огромными карими глазами. И когда Валя наклонилась к ней, та вдруг обняла ее двумя своими маленькими ручонками и положила головку на плечо. От неожиданности Валюша оторопела, девчушка словно приклеилась к ней, да так сильно, что было не оторвать.
«Вот и всё. Вот я и нашла доченьку»…
Через неделю, с твердым намерением и уже готовыми документами, она направлялась в знакомый детский дом и не предполагала, что эта первая попытка окажется неудачной.
— У Светочки есть сестричка, которая находится у нас, — сказал ей директор, — а поскольку сестер и братьев мы не разлучаем, поэтому забрать их надо сразу двоих.
«Как это правильно, как разумно,— думала всю обратную дорогу Валя, — какие заботливые люди работают здесь».
И всё же мысленно она опять возвращалась к этой малышке. Что же делать, что же делать? Может быть, взять да и удочерить обеих сестричек?
Если бы у нее был муж, как бы он сейчас пригодился! Тогда бы она ни минуты не колебалась в своем решении, а так… Родители, конечно же, помогут, она разговаривала с ними, но речь шла об одном ребенке, а тут сразу двое…
Снова пойти в этот детский дом она уже не могла, не было никаких сил: глазки-бусинки не просто преследовали ее целую неделю, но и не давали спать даже по ночам.
— Господи, — молилась она, – сделай так, чтобы эти девчушки нашли себе хороших родителей!
***
…С Танечкой она познакомилась сразу, как только пришла в другой приют.
Как таковых смотрин не было, просто сказали, что есть хороший ребенок, прилежный и добрый, если вам понравится — забирайте.
— Ты почему выбрала меня?— выпытывала потом девочка.
— Ну, ты такая нежная… — сказала Валюша и растерялась.
— А знаешь, меня никто никогда не выбирал, брали почему-то других детей, – с обидой говорила Танечка. На что Валя отвечала:
— Это правильно, ты должна была дождаться меня.
И они со смехом прилипали друг к другу на несколько длинных минут.
Валюша сразу решила: нечего навязываться ребенку, захочет — сама назовет ее «мамой», а пока пусть называет ее просто Валей.
Но девочка решила всё по-своему: дома звала то тетей, то Валей, а вот при детях в школе на весь коридор громко кричала: «Мама!».
Первое время она всё присматривалась к Вале – как та одета, как выглядит. Ей очень хотелось, чтобы её мама была самая лучшая и самая красивая.
Со временем стала позволять себе капризничать, особенно когда не получалось домашнее задание. Валюша садилась с ней за учебники и постигала премудрости наук.
— Почему ты на меня не кричишь, как это делают другие мамы? — однажды с упреком спросила Таня.
— Ты думаешь, это поможет?
— Вот когда мы жили раньше все вместе… — и девочка начинала рассказывать истории о своей прошлой семье, и какими замечательными были ее родители. И про собаку вспоминала, которая жила у них.
Хорошо, что Валюшу заранее предупредили о том, что все дети в детском доме придумывают сказки о несуществующих родных. Иначе ей было бы очень тяжело слушать это. А так она твердо знала, что за эти девять лет никто и никогда ни разу не проведал Таню в детском доме: ни мама, ни папа… и даже собака не пришла.
Кстати о собаке. Незадолго до этой истории Валя поделилась с кумовьями, что хочет взять ребенка на воспитание, и знаете, что они ответили ей?
— Зачем тебе это надо? Если нужны хлопоты, лучше собаку заведи!
Поначалу она обиделась на них, а потом поняла: ведь они ни разу не были в детском доме и никогда не видели этих деток, не смотрели в их глаза. Потому что не может человеческое сердце остаться ледяным, когда со всех сторон маленькими солнышками его будут обогревать детские сердечки Ванечек и Колечек, Леночек и Олечек.
А Валюша с Танечкой этой зимой уж точно не замерзнут, и не только потому, что Валя сделала хороший ремонт в своей маленькой квартирке и утеплила стены. Просто если одну большую нерастраченную любовь соединить с другой любовью, то получится столько тепла, что, боюсь, как бы не было пожара.
Буду почаще заходить к ним.