КЛАССИКИ И СОВРЕМЕННИКИ: КТО ОТДЫХАЕТ?
Известно, что со времен пушкинского «Пророка» поэт у нас, в России, больше, чем поэт. Более того, Юрий Михайлович Лотман утверждал, что это качество унаследовала уже русская литература XVIII века – от литературы древнерусской, особая роль которой коренилась в ее постоянной и живой связи с евангельским словом.
Сегодня (хотя какая-либо связь современной русской литературы с евангельским словом под большущим вопросом, в отличие от времен «золотого века») мысль о «больше чем поэтах» воспринимается в России как нечто само собой разумеющееся. А если и возникает вопрос об аргументах, то они просты: современные мэтры от искусства вроде как по умолчанию являются духовными наследниками и продолжателями «великого дела» русских классиков (по крайней мере, так они себя позиционируют, так их позиционируют массмедиа). Видимо, автоматически подразумевается, что там, в Большом Времени мировой культуры, сквозь века, нынешние мэтры от культуры безусловно рукопожатны с теми великими русскими классиками, которые «наше всё»… И именно на правах более чем поэтов (принадлежность виду искусства уже не важна) и поучают современные мэтры темный народ через те самые массмедиа.
Вот свежее интервью Константина Аркадьевича Райкина для «Ъ FM». Интервью совершенно реальное.
Цитирую избранные места:
«Все написано нашими классиками, если их внимательно читать, все предсказано. Наши классики XIX века, золотой век — это такая прививка от подлости, которой очень много сейчас….»
И ДАЛЕЕ:
«…Слова «народ» и «патриотизм» вообще должны отдохнуть. Под прикрытием этих слов совершалось такое количество подлости, столько крови под этим именем пущено невинной, столько преступлений совершено, что это слово сто лет должно отдыхать, вообще не надо им пользоваться» (выделено нами – А.П.).
То есть – на всякий случай проговорю еще раз основную и совершенно прямо высказанную мысль Райкина – вот от этой самой вековой подлости, которая давным-давно вжилась, нашла себе прибежище и отечество в словах «народ» и «патриотизм» и разрастается благодаря им сегодня буйным цветом – от этой посконной подлости и предостерегает нас великая русская литература. Запомните, школьники, процитируете потом в выпускных сочинениях (или на акциях Навального, где досуг свой проводите, будете скандировать – как вам больше нравится).
…Ну, зачем же так открыто лжесвидетельствовать, право? Не знаю, стал бы за такую клевету Александр Сергеевич посылать секундантов к Константину Аркадьевичу (историки наверняка скажут, что не стал бы, не положено дворянину в таких случаях, скорее хлыстом обошелся бы), но уж руки такому «клеветнику России» (в его, пушкинской, терминологии) наш поэт точно бы не подал.
Да и сейчас не подает.
Вот перечитайте, уважаемый наш больше чем режиссер Константин Аркадьевич, одноименное послание А.С. Пушкина. Ведь правда, точь-в-точь как Вы сказали: «Все написано нашими классиками, все предсказано». И его строки «И ненавидите вы нас… За что ж?»… Да-да, это он про русофобию. И все остальное – ну один в один из «поцреотических» пабликов взял… Оказывается, ватник был, каких поискать… И «патриотизм» у него тот самый, и «народ»; и – в Вашей терминологии – «прикрывает» этими словами наш национальный поэт как раз то, что Вы и сегодня оцениваете как «огромное количество подлости».
Перечитайте пушкинское «Клеветникам России»: ведь все практически дословно взято из «ватных» патриотических пабликов!
Так что же – отправить Пушкина «отдыхать»? А в школах начинать срочно изучать Вас и иже с Вами? Вас в качестве духовного наследника Пушкина, а К. Серебренникова в качестве наследника Гоголя (особенно, видимо, гоголевских «Выбранных мест из переписки с друзьями» и его «Размышлений о Божественной Литургии») – не так ли? Ну а что ж: появление самозваных наследников престола (пусть и литературного) – тоже вполне себе русская традиция, особенно характерная для смутных времен…
Или же все-таки сохранить верность «отцам» (оценивая реалистично современный уровень нашей культуры, скорее – «отеческим гробам») и отправить «на заслуженный отдых» кого другого?
Кстати, сам А.С. Пушкин так же недвусмысленно высказался о том, какие бы слова отправил «на отдых» лично он:
Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
…
И мало горя мне, свободно ли печать
Морочит олухов, иль чуткая цензура
В журнальных замыслах стесняет балагура.
Всё это, видите ль, слова, слова, слова.
Иные, лучшие, мне дороги права;
Иная, лучшая, потребна мне свобода
…
И ведь все это – хрестоматийная классика! Все образованные люди должны эти строки помнить со школьной скамьи! А Вам, Константин Аркадьевич и иже с Вами, все приходится рассказывать публике, как замечательна русская классика своей приверженностью к демократии, и как она бичует Империю, Императора и все проимперское быдло (читай: тирана Путина и пропутинских ватников) и отстаивает «общечеловеческие права и свободы» (вы, «наследники по умолчанию», тому порукой), и как вы от лица великой русской культуры продолжаете это нелегкое служение… Ну да, современная «школота» с ее уровнем знаний и ее зомбированностью может и поверить в такую «русскую классику», но каково перед людьми постарше?
Так давайте же, наконец, освободитесь уже от этого гнета ненавистного «наследства», которое приходится тащить на себе задом наперед и шиворот-навыворот, признайте с облегчением: ну не наследники вы, не наследники! Не наследница Алексиевич ни Пушкину, ни «старику Державину», ни большинству наших замечательных классиков. И Макаревич не наследник. И Быков. И Мирзоев, решивший совершенно буквально бичевать «современного царя» и его «безмолвное быдло» пушкинским «Борисом Годуновым» (для верности подпустив туда подростковых стишков лицеиста Саши Пушкина). И все-все-все остальные в ваших сплоченных рядах – не наследники…
Вот Чубайс честно сказал, что ненавидит Достоевского. Публично признался. Ну кто мешает, право, и Вам про того же Пушкина: дескать, да, гений, конечно, но ватник и быдло притом еще то. Короче, сукин сын. Что и сам сознавал в минуты просветления. Причем – не наш сукин сын.
Ну да, финансирование урежут. Как «ненаследникам». Зато – честно.
Да, психологически тяжело, практически каминг-аут. Зато модно, каминг-ауты сегодня в тренде.
В конце концов, вы все – талантливейшие люди. И с культурной традицией у вас все в порядке – вы достойные наследники иного времени: духовные потомки Олеши, Бабеля, Ильфа и Петрова… И за финансирование не беспокойтесь: помогут извечные спонсоры Герцена и Огарева. Так что спокойно сложите с себя это невыносимое бремя публичного несения чужого духовного наследия и отдыхайте душой. А почему нет?
«…И НЕПОДКУПНЫЙ ГОЛОС НАШ БЫЛ ЭХО РУССКОГО НАРОДА»
В предложенном мною выше нет ничего страшного. Речь ведь не о «гонениях», не о «запрете на профессию», отнюдь. В конце концов, в мире столько культурных традиций. «Культуры всякие нужны, культуры всякие важны». По всему миру люди разных национальностей ставят русских классиков, ставят и так, и сяк, и вверх ногами – являя себя, так сказать, «активными пользователями русской классики», а не ее духовными наследниками.
Но – и это важно – они не претендуют при этом «глаголом жечь сердца людей». Зарабатывают свои деньги, но «Пророками» и «наследниками Пророков» себя не объявляют, и народ русский жить не учат.
Вот о последнем и речь.
«Чистое искусство» и общество – не одно и то же.
Я глубоко уважаю таланты уже упомянутых здесь авторов и их идейных соратников. Быков пишет порой гениальные стихи (чтобы признать гениальность автора, совсем не обязательно всегда и во всем с ним соглашаться). Но для того, чтобы быть гением, отнюдь не требуется быть (или объявлять себя) «духовным потомком» конкретно Пушкина и конкретно русской литературы – это все-таки явления разного рода. Мне, провинциалу, случалось вживую наслаждаться игрой неподражаемого Максима Суханова в спектаклях Владимира Владимировича Мирзоева, но это не мешает мне констатировать очевидный факт: чтобы поставить, скажем, на сцене театра им. К.С. Станиславского знаменитый в свое время «Х» (по «Ревизору» Гоголя), оказалось совершенно не обязательным быть идейным продолжателем дела Николая Васильевича. И уж тем более, чтобы играть внутреннее «Я» маньяка-шизофреника в пьесе Амели Нотомб (потрясающе играть!) или висеть над сценой «Сатирикона» на виселице в образе Мэкки-Ножа из брехтовской «Трехгрошовой оперы», – для этого абсолютно излишне числиться наследником Пушкина и Ko (в последнем случае, кажется, куда актуальнее знать как свои пять пальцев культурный контекст эпохи Мишки Япончика). А отыграли Вы в тот раз финальный монолог Мэкки, Константин Аркадьевич, как всегда гениально…
Моя мысль проста: гениев много и в английской культуре, и в немецкой, и в латиноамериканской, наконец. И то, что является авторитетным в области искусства (особенно «чистого искусства»), отнюдь не должно автоматически становиться авторитетным и в области общественной жизни – в конкретном определенном обществе. Нашем обществе. Вот здесь сегодня у нас и происходит подмена, от которой я призываю отказаться наших уважаемых мэтров.
Главное в моем призыве – не выступать от чужого имени, не обманывать доверчивую публику.
Не стоит делать русскую классику разменной монетой в политической борьбе за «права интеллигенции».
Перефразирую хрестоматийное: «наследниками Поэтов можете вы не быть». Не стоит вам торжественно выступать от лица Русской Культуры, не стоит освящать ссылками на русскую классику вашу собственную гражданскую позицию и делать эту классику разменной монетой в вашей борьбе.
Не стоит.
Потому что русская классика «золотого века», сея «разумное, доброе, вечное», нигде и никогда не говорила, что открытый и публичный патриотизм, патриотизм как основа воспитания – это вместилище подлости. Напротив, она сама как раз учила «любви к отеческим гробам». То есть – иное было у русской классики представление о «разумном, добром и вечном», чем у вас. И фактически объявлять, что популярная формула отечественных либералов времен Гусинского, Березовского и Ходорковского (и практически слоган эпохи грабительских залоговых аукционов): «Патриотизм – прибежище негодяев» – есть не что иное, как драгоценное духовное наследие великой русской литературы – это просто подло.
Потому что русская классика «золотого века», со времен Пушкина, назвавшего себя «эхом русского народа», со времен ранних славянофилов и до времен поздних народников ни одно слово родного языка так не почитала и не возвеличивала, как слово «народ». И ссылаться на русскую классику, в следующем же абзаце предлагая отправить слово «народ» на свалку, как минимум, нечистоплотно.
Потому что, среди прочего, русская классика «золотого века» учила не врать.
Русская классика, воспитывающая патриотизм, имеет совсем иные представления о «разумном, добром, вечном», чем постсоветская творческая интеллигенция.
…Ну а если вы всерьез хотите выступать от имени «великой русской культуры»… А ведь это именно так, Константин Аркадьевич, ведь Вы наших классиков «золотого века» использовали именно как «пророков», т.е., в контексте интервью – как свидетелей правоты Ваших собственных оценок текущей ситуации… Так вот, в подобном случае позвольте – в качестве нехитрого литературного упражнения, не более – предложить Вам перефразировать Ваши слова из вышеупомянутого интервью: перефразировать в соответствии с тем, что писал и провозглашал, скажем, тот же А.С. Пушкин. Такой небольшой литературный эксперимент: «Что сказал бы Пушкин, живи он сегодня». Или: «Что сказал бы Райкин, будь он наследником классической русской культуры».
Вот послушайте, что у Вас с Пушкиным получилось бы:
«Слова «демократия» и «свобода» вообще должны отдохнуть. Под прикрытием этих слов совершалось и совершается такое количество подлости, столько крови под этими именами пущено невинной, столько преступлений совершено, что эти слова сто лет должны отдыхать, вообще не надо ими пользоваться…»
Прямо как знал наш национальный гений тогда, в своем XIX веке, про Ливию, Сирию, Ирак, Украину и иже с ними… Да что там, и про русскую революцию начала XX века как будто знал, и про нынешнюю смуту… Узнается пророческое перо автора «Клеветникам России» и «Из Пиндемонти», не правда ли?
Золотые Ваши с Пушкиным слова, уважаемый Константин Аркадьевич!
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ, или ИСПОВЕДЬ НЕГОДЯЯ
Дело здесь, конечно же, отнюдь не в отдельно взятом интервью худрука «Сатирикона». Дело в том, что либеральный миф об «аморальности патриотизма» действительно является частью credo в кругах, которые принято у нас называть «культурными» (правильнее считать это самоназванием, но оно прижилось). Но имеет ли этот миф отношение к самой «культурности» и, тем более, к классической русской культуре?
Как известно, афоризм «Патриотизм – последнее прибежище негодяя» – творчество как раз исторических спонсоров Герцена и Огарева. И дело даже не в том, что в Россию хлесткая фраза была занесена «зеркалом русской революции» графом Л. Толстым уже фактически в XX веке. А если быть еще точнее, то даже и не в Россию, а в интеллигентский обиход, поскольку журналы с соответствующими статьями Толстого, по странному совпадению, издавались все в той же Англии. Вопрос и не в границах «золотого века русской литературы», к которым, при всем желании, ни один учебник литературоведения публицистику Л.Н. Толстого не отнесет (автор данного выражения критик М.А. Антонович употребил его в статье «Литературный кризис» в 1863 году).
Вопрос – в той роли, которую сыграл в истории самой русской культуры главный ее «антипатриот», а по совместительству – идол левой (в т.ч. советской) интеллигенции, граф Л.Н. Толстой (заметим, что особенно импонировал советской интеллигенции – в качестве весьма комфортной «духовности» – толстовский «религиозный космополитизм» на основе всех-всех-всех вместе взятых восточных религиозных философий).
Любитель восточной философии Л.Н. Толстой был отступником не только от догматов Православия, но и от традиционных ценностей русской культуры; от ее патриотизма – в первую очередь.
Л.Н. Толстой написал не только собственное «евангелие» (вычеркивая из оригинала что не нравится) и собственный символ веры. Еще он написал: «если мы хотим действительно быть тем, что мы исповедуем, мы … должны … желать уменьшения, ослабления нашего государства и всеми силами содействовать этому. Патриотизм … надо искоренять всеми средствами: проповедью, убеждением, презрением, насмешкой. …нельзя сочувствовать могуществу своего отечества, но надо радоваться ослаблению его и содействовать этому. И так и воспитывать молодые поколения.» (статья «Патриотизм или Мир?»)
И он воспитал. Российские студенты, сотворившие себе (не без помощи прессы) из Л. Толстого кумира, слали поздравительные телеграммы японскому императору по случаю победы Японии в русско-японской войне.
Если поставить рядом то, что писали на патриотическую тему Ломоносов, Державин, Карамзин, Жуковский, Пушкин, славянофилы, Достоевский и многие-многие другие русские поэты, писатели и мыслители, с одной стороны, и граф Л.Н. Толстой – с другой стороны, то будет ясно, что Л. Толстой был еретиком отнюдь не только по отношению к Православной Церкви: был он отступником (совершенно сознательным) и по отношению к предшествующей русской культуре. Отступником от ее базовых ценностей (брал из них только то, что нравилось). Да он этого и не стеснялся: ни «национальное», ни «родное» для него ценностью не были, целью писателя было – создать свою религию, и создавал он ее в целом на основе «восточных мудрецов», начиная с Лао-цзы, в чем признавался и сам (тезис о «ненародности» Л. Толстого может показаться неправдоподобным для советского интеллигента, убежденного в «народности» эпопеи «Война и мир», но, напомним, у Л. Толстого «народность» – это не более чем «стихийность» и «коллективизм», противопоставленные «индивидуализму личности», это проявление «бессознательной, общей, роевой жизни», а не верность личности той или иной – народной – системе ценностей). Если упомянутые выше русские поэты и писатели – это некое коллективное «эхо русского народа», то Л. Толстой и не претендовал им быть, и не был: он, называвший народное творчество («народные гимны») «глупым» за его патриотизм (см. статью выше), был глашатаем наступающей русской революции, или, как выразился В.И. Ленин, ее «зеркалом» (как известно, в итоге Л. Толстой стал священной, неприкасаемой фигурой не только для советской интеллигенции, но и для советской власти, а «Война и мир» – самым издаваемым художественным произведением в СССР).
На самом деле, это ленинское определение неточно. Роль Л.Н. Толстого в русской революции, несомненно, ролью «зеркала» никак не ограничивалась – он был едва ли не главным пахарем революции: в перепаханное им сознание молодежи революционеры сеяли ветер, чтобы пожать бурю. И, кстати, странно ожидать иного общественного эффекта от проповеди тех, кто сегодня начинает повторять в нашей прессе главные тезисы толстовского вероучения.
На высококультурных разговорах об «аморальности патриотизма» было замешано то кровавое месиво революции.
Но пацифист Толстой, наивно утверждавший, что именно патриотизм является главным источником войн, не видел еще, сколько крови проливают революции, никак с патриотизмом не связанные (и его отрицающие). Мы уже знаем, что еще больше. Поэтому нельзя забывать, что именно на таких миролюбивых, интеллигентных и высококультурных разговорах об «аморальности патриотизма» было замешано то кровавое месиво революции, в котором не только погибли десятки миллионов русских и не русских людей, но и – для многих поколений – были утрачены подлинные ценности классической русской культуры.
Слишком редко цитаты из Евангелия и русской классики мелькают в прессе в связи с нашей ежедневной жизнью и слишком часто – в связи с политической борьбой.
… Без сомнения, извратить можно любые, даже самые святые слова. И такое случается в истории человечества постоянно. Как раз поэтому, в частности, и не стоит на слово верить тем, кто предлагает вычеркнуть из Священного Писания те или иные фрагменты, а из нашего языка – те или иные слова. Лучше сначала сверить идеи реформаторов с первоисточником. Если уж не с Писанием, заповедь которого «Чти отца твоего и матерь твою» с древнейших, еще до-государственных эпох служила основанием патриотизма, то хотя бы – с родной культурой. Потому что – рискну обобщить – и «еретические прочтения» священных для всех народов слов, и вытекающие из этого беды (в т.ч. и войны) происходят как раз от того, что мы слишком редко и слишком выборочно обращаемся к нашим первоисточникам и, особенно, к их собственной традиции. Говоря совсем по-простому: слишком редко цитаты из Евангелия и русской классики мелькают в прессе и речах интеллигентов в связи с нашей ежедневной жизнью и слишком часто – в связи с политическими вопросами и «борьбой за права граждан».
И тем более желательно обращаться к Первоисточникам русской культуры и их собственной (церковной) традиции, если мы хотим иметь право считаться подлинными наследниками не только советской интеллигенции, но и (в первую очередь) самой классической русской культуры.