Интерес же к писательским опытам священников изначально предопределен. Мы хоть и вышли из зоны забвения, полного непонимания и удивленных возгласов, но и сейчас пока еще остаемся персонами для многих странными и неизвестными. Если же под рясой или светской одеждой есть действительно православное сердце, которое умеет видеть не только серость, скудость и проблемы земные, а вездесущее присутствие Божие, то при умении рассказать и написать об этом он всегда будет читаем. Да и призыв Божий «идите и научите» никто не отменял.
Только писать надо о людях, вере и Боге, а не о нехристях, демонах и конце света. Триллеров уже начитались столь много, что приходится даже ходящему в храм потенциальному читателю объяснять, что такое «Свете тихий».
Слава Богу, сегодня востребованы серьезные богословские книги, да и святые отцы не забываются.
В повседневной действительности главной книжкой православного человека должен быть, естественно, священник. Но для этого у того, кто в рясе с крестом пребывает, побольше листочков знаний в голове должно быть, а для этого книжки читать надо.
Православному современнику чтение не только необходимо, оно заповедано святыми подвижниками Церкви нашей. Задумайтесь, как странно выглядит ситуация, когда мы славословим на богослужении равноапостольных Кирилла и Мефодия, вспоминаем о подвигах Нестора Летописца и Максима Грека, но отказываемся обращаться к языку, который они создали, и откладываем в кладовку книги, которые они написали.
В уже далеком 1994 году Владислав Листьев в телепередаче «Час пик» спросил у тогдашнего главы Издательского отдела Московской Патриархии митрополита Питирима (Нечаева), читает ли он мирскую литературу. После утвердительного ответа Листьев поинтересовался, что именно нравится владыке, и тут же получил ответ – Чехов.
Должно сказать, что в начале 90-х любое появление на телеканалах представителя Церкви было не только внове, но и вызывало большой резонанс, так как о том, кто такие служители Церкви, знали лишь по советскому атеистическому шаблону или по слухам, которые, как известно, имеют свойство обрастать выдумками и откровенной ложью.
И вдруг оказывается, что те, кто в рясах, читают не только Библию на непонятном языке, молятся и бьют поклоны, но и ориентируются в культуре своего народа, в которой русская классическая литература занимает одно из главных мест.
К чему вспоминается этот диалог убиенного ведущего и уже почившего митрополита? Да всё из-за того, что раз за разом в разговорах с верующими, как на приходах, так и в православном сегменте пронизывающего весь мир интернета вспыхивают споры и дискуссии: насколько позволительно и надобно знать верующему литературное наследие наших предков и, прежде всего, русских классиков? Может быть, вполне достаточно святого Писания, трудов святых отцов и агиографического наследия, то бишь житий святых и подвижников благочестия?
И если на приходе беседы на эту тему вести проще, да и преимущество все же у священника не только по должности и сану, но и по возможности включать в свои проповеди конкретные примеры из данного наследия, то во всемирной сети и переписке намного сложнее. Казалось бы, разговариваешь с вполне вменяемым, искренне верующим и образованным собеседником, а итог плачевен. Категоричное:
– Священник не имеет права читать мирскую художественную литературу! Достаточно Писания и Предания!
С болью вспоминаю дискуссию, года два-три назад, по ответам священнослужителей на вопрос портала «Православие и Мир». Вопрос звучал так: «Чтобы Вы порекомендовали прочесть из художественных книг в дни Великого поста?»
К консенсусу прийти не удалось, компромисс был, насколько помнится, лишь на книги Шмелева.
Анафеме противников, конечно, не предавали, но «банили» и критике разгромной предавали горячо и жестко.
Вновь и вновь этот вопрос повторяется и обсуждается. Причем в аргументах практически никогда не встречается то, что вся литература наша церковное, то бишь православное зачало имеет. Беря в руку книгу, вполне достойно вспомнить тех, кто дал нам славянскую азбуку, то есть сделал нас «грамотными» в изначальном понимании этого слова, как не грех будет поблагодарить наших же летописцев, от которых пошла русская книга.
«Православная вера дает нам уроки, наставления и примеры, как совершить выбор»
Прежде чем стенать по поводу того, что среди нынешних книжных развалов много откровенно греховных, смущающих и искушающих произведений, надобно все же вспомнить, что голова нам для мысли предназначена, что ты человек, образ и подобие Божие, только тогда, когда выбирать умеешь. Именно православная вера дает нам уроки, наставления и примеры, как этот выбор совершить. И первый критерий выбора Сам Господь указал: «И что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоем глазе не чувствуешь» (Матф. 7, 3). Мы же, зная эти слова, видим в светской литературе лишь грехи писательские, рассуждаем об их философских и житейских ошибках, совершенно забывая, что и сами когда-то, да и сейчас, частенько, попадаем в пропасти темные.
Позволю себе процитировать не столь давно представшего пред Богом российского ученого, литературоведа, профессора МДА М.М. Дунаева:
«Православие устанавливает единственно истинную точку зрения на жизнь, и эту точку зрения усваивает (не всегда в полноте) русская литература в качестве основной идеи, становясь таким образом православной по своему духу. Православная литература учит православному воззрению на человека, устанавливает правильный взгляд на внутренний мир человека, определяет важнейший критерий оценки внутреннего бытия человека: смирение.
Вот почему новая русская литература (вслед за древнерусской) задачу свою и смысл существования видела в возжигании и поддерживании духовного огня в сердцах человеческих. Вот откуда идет и признание совести мерилом всех жизненных ценностей. Своё творчество русские писатели сознавали как служение пророческое (чего католическая и протестантская Европа не знала). Отношение к деятелям литературы как к духовидцам, прорицателям сохранилось в русском сознании до сих пор, хотя и приглушенно».
Так какая же литература «возжигает и поддерживает духовный огонь» в наших сердцах?
Прежде всего, русская классика, начиная от былин и заканчивая приснопоминаемым Распутиным.
Где можно найти пример преображения душе человеческой от страстей юности к пониманию и воспеванию веры? В творчестве Пушкина. Он одним своим стихом «Отцы пустынники и жены непорочны» да и поэтическим письмом к святителю Филарету все свои грехи молодости искупил.
Или «Мертвые души» Николая Гоголя. Где, как не в этой поэме в прозе так красочно, подробно, толково и со всеми нюансами показан весь перечень так называемых «смертных грехов»? Эта книга своего рода практическое наставление о том, каким не следует быть. Нападая на гоголевский «Вий» и прочие рассказы о нечисти всяческой (кстати, довольно симпатичной), посмотрите на его духовную прозу, которая у этой же нечисти, в человеческом обличье, столь сильное раздражение вызывает.
Великий и непревзойденный Антон Чехов. Рассказы, где доброта вкупе с душевностью или побеждает (что чаще), или плачет о том, что их забыли. В коротких повествованиях – правдивые повествования о слабости силы человека, который только на себя надеется.
Печально, когда Достоевского пытаются оценивать через призму его неупорядоченной жизни и страсти к азартным играм. Божий талант в его повестях и романах преумножается, а падения и грехи… Брось в Федора Михайловича камень тот, у кого их не наблюдается.
И Толстых читать позволительно и нужно. Всех. Даже Льва. «Войну и мир» и многие повести, вкупе с «Севастопольскими рассказами» по мастерству, широте сюжета, исторической, нравственной и философской ценности никто не превзошел. Оценивать творчество этого великого писателя за его отлучение от Церкви – верх неразумности. Лучше уразуметь, что Лев Николаевич, в конце своей жизни попытавшись из Бога Христа сделать Христа человека, забыл, что еще апостол предупреждал: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить» (1 Пет. 5, 8). (Рекомендую здесь книгу Басинского «Святой против Льва», где автор сравнивает двух современников Льва Николаевича и Иоанна Кронштадского).
Многие из тех, кто доказывает вредность и ненужность для православного светской литературы, в том числе и классической, задает банальный вопрос: «Как я могу читать эту книжку, если там ни слова о Боге?». Но ведь в книге «Песнь Песней» тоже ни разу слово Бог не встречается, а она включена в Библию!
Описание красоты природы и человека, благородных дел и поступков, защиты обиженных и Отечества разве не заставляют вспомнить знаменитое «Вся премудростию сотворил еси»?
Безусловно, надобно уметь выбирать полезное и нужное. Отличать доброе от плохого. Но для этого и разумение нам Господь дал. Критерий выбора лично для меня ясен:
Любая книга, где человек определен в вечности, где есть понимание добра и зла, где сострадание, милосердие и любовь главенствуют, вполне приемлема для нашего чтения.
И на первом месте – русская классика.
Хотелось бы кроме темы вечности классической русской литературы, ее непреходящей духовной ценности и значимости для современного человека, позиционирующего себя православным, шагнуть в день нынешний.
Всегда хочется найти новых, современных, интересных авторов, пишущих о православии или с точки зрения православия. Что греха таить, надобно признаться: небогаты мы на писательские имена. Те, для кого книга – неотъемлемая часть жизни, наверное, без труда перечислят фамилии прозаиков, поэтов и публицистов, умеющих видеть действительность через призму нашей веры.
Сейчас множество литературных групп, кружков, содружеств и т.д. Но, к сожалению (или к радости?), любое литературное сообщество дня нынешнего – это прежде всего пииты, рифмы составляющие. Поэтов много, вот только поэзии мало.
Хотя встречаются и неплохие строфы, отвечающие вызовам дня нынешнего:
Всё, что нацией зовётся, всё, что гордость вызывает
У нормальных патриотов без клинических интриг —
Сохраняет неизменный, мудрый, пушкинский, богатый,
Наш родной, свободный, русский, смачный, красочный язык!
(Оксана Кукол)
Дай Бог, чтобы открытия подобные регулярными были, и не только поэтические.
Прозы намного меньше, но все же нужно назвать авторов-священников, которых не только нужно, но и интересно читать: Николай Агафонов, Ярослав Шипов, Валентин Бирюков, Александр Дьяченко, Павел Груздев…
Записывать в «классики» их не надо, но то, что пред нами добротные произведения, написанные в нашей русской, православной традиции сомнений не вызывает.
Мы ведь часто говорим о памяти предков, отеческих гробах, преемственности и традициях. Более того, наше Предание – это преломление традиции в православном ее понимании. Несколько лет назад святейший Патриарх Кирилл сказал:
«Традиция – это механизм и способ передачи ценностей, которые не могут исчезнуть из народной жизни. Не все то, что в прошлом, хорошо, ведь мы выбрасываем мусор, мы же не всё сохраняем от нашего прошлого. Но есть вещи, которые необходимо сохранять, потому что, если мы их не сохраняем, разрушается наша национальная культура, духовная идентичность, мы становимся другими, и чаще всего мы становимся хуже».
Уйти от книги мы можем, еды и удовольствий для земной жизни хватит, но если смотреть и сочетать себя с Небом, то без книги не обойтись.