«Однажды, работая в саду, человек услышал голос Бога:
– Возьми саженец, выкопай яму и посади его корнями вверх.
Удивился человек и воспротивился:
– Так ничего же не вырастет!
И услышал в ответ.
– Вырастет послушание.
Притча о послушании
Нельзя жить чуть-чуть, доверять местами, любить с оглядкой. Если хочешь по-настоящему в этой жизни реализовать себя, придется рисковать.
Прот. Алексий Уминский
Тинико я нашла в Фейсбуке. Зацепились где-то в комментах, потом «зафрендились», стали чатиться. Чем дольше общались, тем больше вопросов у меня возникало.
Итак, вот вам портретик. Тинико среднего возраста, пребывает в разводе, имеет двух детей-подростков, перебивается репетиторством. Еще при всем этом таком трудноподъемном багаже временами ухитряется ходить в церковь каждый день.
На мой взгляд, уже один этот факт был какой-то переходной стадией между подвижничеством и фанатизмом. Что я и не замедлила выразить вслух. А в ответ услышала высказывание покруче, еще более трудное для восприятия:
– Раньше, когда особенно тяжело было, я каждый день во Мцхета, к Хитону Господню ездила, долго молилась там и плакала, изливала душу Господу и иногда на могилу о. Гавриила заходила.
Для меня это были фигуры высшего пилотажа, и решив, что лучше посмотреть на всё это в реале, я поехала в гости к Тинико – на другой конец города.
Крошечный дачный домик. Сад, в котором росло всё, начиная от яблок и заканчивая петрушкой с бурьяном. Внутри меня встретило ожидаемое отсутствие евроремонта, но зато на обеденно-письменно-журнальном столе стоял ноутбук – единственная связь с миром. На полках – книги, научные и исторические. Все остальное: шаткое крыльцо и некрашеные полы в комплексе с минимумом удобств – выдавали долгое отсутствие мужа-хозяина и вливания финансов. Хотя сама Тинико считала, что у них очень уютно, а наличие собственного дома и сада – просто дар Божий. Рассказывала мне, что когда она чувствовала себя получше, то постоянно возилась в саду, старалась хорошо ухаживать за огородом и растениями и «утешалась общением с землей, которую просто обожала и иногда даже ласкала».
Меня эта поэтическая волна слегка насторожила, так как сама я по жизни чистый прагматик и с трудом воспринимаю всякие лирические отступления.
Разговор крутился о сегодняшнем дне, всё вокруг и около детей-подростков. Типичные тинейджерские трюки «не так сказал, не так сделал» никак не вмещались в заранее заданный Тинико алгоритм поведения.
– Я ведь их с молитвами растила, вместо сказок жития святых читала, вместо колыбельных и песен молитвы пела, – выплескивала хозяйка свою основную головную боль. – Выросли в церкви, постоянно причащались, иногда и несколько раз в неделю. А сейчас то самое главное и святое, которое надо сохранить, теряет для них свою ценность. – И привела конкретный пример проявившейся анархии. – Сын мне заявил, что когда вырaстет, то обойдется без духовника. Как тебе это нравится?
Я, естественно, вступилась за молодое поколение:
– Дети как дети. Хорошо учатся, вежливые. Чего еще надо? Лично я в их возрасте точно по струнке не ходила.
И тут же технично на первоистоки перешла:
– Тинико, тебя саму кто-то в таком режиме воспитывал: исповедь – причастие? Помолился – недомолился?
– Нет, что ты! Мы же в советское время росли. Папа атеистом не был, в Светицховели меня часто возил. А мама относительно недавно воцерковилась. И верит теперь ревностно. А воспитывали, конечно, так, чтобы порядочным человеком выросла.
– Вот, пожалуйста, что и требовалось доказать. – Тут я подошла к кульминационной завязке моего визита. – Кстати, о птичках. У тебя когда такой переворот в мозгах случился?
Тинико ответила с чувством, с толком, с расстановкой, слегка отрешенным тоном.
– Я всегда знала, что Бог есть, и очень его любила. С раннего детства это было главной темой моих разговоров.
Понукательные мои реплики больше не понадобились, так как дальше пошел плавный экскурс в детство.
«Я сделала несколько шагов по воде, но потом ужаснулась силе Божьей и так же вернулась по воде обратно»
– …Бабушка и дедушка у меня русские казаки, в Сухуми жили. Однажды бабуля меня в церковь повела. Увидела я там красоту необыкновенную: из алтаря рекой, а от каждой иконы метра на два вперед белый свет лился. А так, в основном, только бабушка постоянно дома молилась, хотя моя мама иногда делала замечания: «Мама, вы чему ребенка учите?!». А я мечтала, чтобы меня бабушка «Отче наш» научила читать. Мне было 10-12 лет, когда бабушка научила меня читать «Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу». Я была безгранично счастлива в тот день. Легла в кровать и без перерыва читала эту молитву. Потом увидела, как белый свет наполнил комнату, где я лежала одна, и услышала музыку неземной красоты, а во всех окнах стали появляться святые, всё больше и больше… Потом еще случай был. Сидели мы, дети, на берегу моря. Я поспорила с мальчишками, что если сильно верить, то можно пойти по воде, как Иисус Христос…
Слушая рассказ Тинико о розовом детстве, во мне нарастал страх: всё ли в порядке с головой у моего фейсбучного приобретения. Ишь как гладко излагает, без запиночки. Но перебивать не стала. Человек только в раж вошел.
– И я, – продолжала Тинико, смотря в окно поверх своего виноградника, – сделала несколько шагов по воде. Но потом ужаснулась силе Божьей и так же вернулась по воде обратно.
Я не нашла ничего более подходящего к месту, как срочно вернуться к прерванной теме, а именно подростковым фортелям.
– В итоге, никак не пойму, что ты от своих детей требуешь?
– Как что? – Тинико тут же оторвалась от созерцания заоблачных вершин на мою непробиваемость. – Тяжко страдаю, что у них нет искренней любви к Богу и благоговения. А еще очень хочу, чтобы они выросли милосердными людьми с чутким сердцем.
Тут Тинико переключилась на хвалебные оды своему духовнику. И всё в превосходных степенях и уровнях мировых стандартов. Оды я опущу, а вывод оставлю:
– Батюшка ведет людей к Богу, а без послушания до Бога не дойдешь. И самое главное – уметь смиряться. Батюшка так и говорил мне: «Смири себя…»
«Эк ее на старологизмы заносит», – отметила я себе зарубку на память, но опять промолчала, дабы не прерывать полета мысли.
– Я хоть и срывалась часто, а всё же очень хотела не нарушать благословения!
«Оооо! Чем дальше в лес, тем больше шишек», – знай себе молча комментирую очередную сентенцию. Мои собственные отношения с духовником складывались по принципу, озвученному Юлием Цезарем: «пришел, пересказал и снова наследил». Благословений я никаких не получала, точнее, и не пыталась их получить, а просто жила себе тихо-мирно до очередной исповеди. А тут, смотри ты, какие родственные отношения.
Тинико уже вовсю рассказывала свою историю.
– Я вышла замуж по смешанному чувству из любви, чувства глубокой вины и привязанности…
«Как вам понравится такое начало? Это кто-то из американцев сказал: «Чувство вины – тормоз прогресса». До чего ж в точку!». Мне сразу стало очень грустно, еще до того, как я узнала детали.
– Мой будущий муж несколько раз делал мне предложение, а я отказывала. Но за те годы, что он ухаживал за мной, я привыкла к нему.
В итоге, устав от моих отказов, он психанул и ушел добровольцем на абхазскую войну. Меня это потрясло до глубины души. Я боялась: а вдруг его убьют там из-за меня. И каждый день читала на коленях Евангелие, чтобы он вернулся. Так и случилось. И я вышла за него замуж. А дальше много всего было. Слишком много…
Более развратного и лживого человека я в жизни не встречала. Очень переживала эти гулянки и постоянные предательства, такие, когда и враг не оставит и протянет руку помощи. Всю свою боль я выплакивала перед иконами Божьей Матери.
Родилась у нас дочка. Я уже видела, что нормальной жизни у меня не будет. И я спрашивала у батюшки, как мне жить дальше. Мне мой духовник тогда сказал: «Разводись с ним. Тебе Господь кого-нибудь другого пошлет». Я стала перечить: «Как же, говорю, я ребенка без отца оставлю, такого маленького?».
«Тогда терпи», – только и ответил. А он своих решений никогда не меняет.
Потом я тяжело заболела, даже не надеялась выжить. Еле оправившись от болезни, забеременела вторым. Как я доносила этого ребенка, сама до сих пор не понимаю. Врачи сказали, что родится инвалид. Я по благословению батюшки читала постоянно «Богородице Дево, радуйся». И все это на фоне постоянных скандалов.
Вот и роды подошли, сдал он меня в роддом и ушел. Причем не оставил мне ни копейки денег. Начались у меня роды, столько уколов и всего сделали. Весь роддом надо мной стоял. Дежурная врач всё по руке гладила и говорила: «Кричи, легче будет». А я всех стеснялась и всё оправдывалась, что нет у меня денег, отблагодарить не смогу. Я им говорю: «Извините, милые, мне платить нечем». Но все они, как самые родные, надо мной стояли, чуть не плакали. Главврач орет на меня: «Если ты тут у меня на столе умрешь, я твоего мужа своими руками убью!» Вот, думаю, когда самые близкие оставили, Господь людям сердца умягчил, и они, как Ангелы, надо мной стояли…
Одним словом, родила я мальчика. Здорового, без тех аномалий, чем меня эхоскопист пугал! Санитарки за моим мужем бегают, сына хотят показать, а ему плевать. Эээ, все мытарства долго рассказывать.
Через какое-то время меня муж так ударил (я его попросила, чтоб при входе ноги вытер, не нес грязь в дом), что копчик сломал. Все время хотела с ним развестись, но батюшка не благословлял. Всё говорил: «Потерпи еще немного».
Это была какая-то неописуемая каторга. Муж мог оставить меня с двумя детьми, а сам пойти, спустить все деньги в ресторане с друзьями. Любой мой протест выливался в дикий скандал. Я высказывалась, но не грубо, а желая найти человеческий отклик в его душе. Но кроме цинизма и какой-то мистически демонической грязи, почти ничего от него не чувствовала.
– Ну и что за тупость? – прорвало меня. – А если бы муж тебя в инвалида превратил?
А Тинико тут мне выдает с отрешенным взглядом:
– …Господь мне дал многолетнюю невероятно скорбную епитимью за мои грехи. Я понимала это и боялась ослушаться духовника. Чувствовала справедливость наказания… И знаешь, хоть и не похож мой бывший муж на человека, много лет уже, и нет ничего святого у него в душе, a всё же, может, будет еще чудо, и воскреснет его душа. Ведь и он носит образ Божий.
– Ну да, конечно, конечно. Ты кто? Сталин с Гитлером или «Лаврентий Палыч Берия – да здравствует пионерия»? «Справедливость наказания». Сколько негодяев по земле ползает, а такими терминами не мыслит.
Тут два слова о себе стоит сказать. Я ведь ЖПЛ. Не подумайте чего плохого. Расшифровка такая – Жертва Православной Литературы. Начиталась я всего подряд, как духовники сейчас ошибки делают, мол, времена последние, настоящих старцев нету и т.д. Что ж, буду я свою голову под неизвестно какие эксперименты подставлять. Вот и держусь золотой середины, точнее, топчусь на месте. Уже сколько лет всё одни и те же грехи под копирку. А эта, видишь, экстремалка какая нашлась. Ну и ну.
Тинико даже не сочла нужным реагировать на мой каламбур. Просто, слегка передохнув, вернулась к хронологическому повествованию.
– Вся семья мужа меня не очень любила, и даже были моменты, когда они не хотели, чтобы я жила с ними. Хотя остальные родственники у них замечательные, и дружу я со многими. Так вот, свекровь в один из острых моментов, когда муж хотел развестись со мной и жениться на любовнице, заявила мне: «Из-за тебя мой сын домой не приходит. Забери детей и уходи куда хочешь. И учти: тебе здесь и тряпка не полaгается».
Каково мне это было постоянно слушать. Но духовник сказал, чтоб я никуда не уходила, хоть мир перевернулся бы. И я сидела, сцепив зубы.
«Я чувствовала, что долго так не выдержу, и вопияла к Матери Божьей. Она моего мужа Сама увела»
Вдруг на них какое-то помутнение разума нашло. Продали свой дом и дали нам маленькую долю, на покупку собственного жилья. По молитвам духовника муж дом на меня оформил. На другой день как от столбняка очнулся и давай мучить словами: «Переоформи дом на меня, а то уйду». Но батюшка молился за меня. И я высидела этот домишко. – Тинико обвела взглядом стены, давно мечтающие о ремонте. – Так и живем здесь. А начни я тогда качать права, ничего бы этого не было. Они бы сели на осла и так продали, что я через суд ничего бы не доказала.
Батюшка и сам молился постоянно и мне говорил, что только молиться надо.
Я чувствовала, что долго так не выдержу, и вопияла к Матери Божьей. Она моего мужа Сама увела – он решил подать на развод.
И когда мы официально разводились, судья на мою сторону встал. От алиментов, правда, мой супруг в Россию сбежал. Но мы всё равно не пропали. Работала я постоянно до изнеможения. И огород разводила, и даже козы у меня были. Но всё же что может сделать больная женщина для семьи? Не так уж много. Батюшки и просто милосердные люди мне помогли детей вырастить. Благодарна я им всем безмерно и молюсь постоянно за них. Так остро иногда меня чувство благодарности захватывает, что слезно за них прошу Господа не оставить в этой жизни и вспомнить всё их добро к нам во время Страшного Суда. У нас всегда есть всё необходимое, несмотря на то, что я постоянно болею. Словом, живём за Господом, как за каменной стеной…
– Ты даешь такому отцу общаться с детьми? Я б его на пушечный выстрел не подпустила.
– Конечно, даю, когда он приезжает в Грузию. Это же их отец. Каким бы он ни был, я не вправе ему мешать. И не разрешаю детям его осуждать.
Мне как-то расхотелось спрашивать дальше. Так бывает, когда ощущаешь, что твой собеседник живет в другом измерении, до которого тебе еще расти и расти.
Пыталась представить себе хоть часть этой тяжести, через которую прошла Тинико, – и не могла. Потому что я выбираю: вот это делаю, а вот то – ни за какие потусторонние блага, и никто мне тут не указ. Изначально не подписалась бы на такое послушание. А следовательно, и последующая чудесная помощь, возможные моменты прозорливости, которыми пестрят духовные книги, – всё пройдет мимо меня. Се ля ви. Не выходит тут принцип казино или джек пота – брать то, что не вложил.