Когда я говорю со своим 6-летним ребенком о Боге, когда я учу его словам молитвы или веду в храм, я больше всего боюсь ему навредить. Сделать или сказать что-то, что охладит его естественный природный пыл, что сделает его веру формальной и в конечном итоге оттолкнет. Как говорить с ребенком о вере так, чтобы этого не произошло?
Как поселить в нем чувство живого Бога, как научить искать в жизни смыслы, чтобы жизнь не казалась ему пустой и скучной, чтобы он не потерялся в ней однажды? И чтоб, если даже потеряется, всегда знал, к Кому ему можно обратиться, к Кому возвать? Об этом цикл бесед с настоятелем храма во имя святого великомученика и целителя Пантелеимона села Усть-Курдюм, отцом восьмерых детей протоиереем Владимиром Пархоменко.
Правило №1. Не переусердствовать
— Батюшка, как правильно говорить с ребенком о Боге, чтобы все, что с Ним, связано, не превратилось для него в повинность?
— Для начала нужно помнить — дети играют в игры не так, как играют взрослые. Игра для ребенка это практически реальность, он живет этим, не отличая четко в своем сознании игру от жизни. Поэтому самое главное, чтобы все, что ребенка окружает в церковном смысле — храм, молитва, крестик на ночь целовать, перед едой молиться — чтобы это было не с его, а с вашей точки зрения не игра, чтоб это было совершенно естественно и органично. Как естественно, придя с улицы, помыть руки, также естественно проснувшись, первым делом вознести хотя бы короткую молитву Богу. Если в вашем сознании это будет не игра, тогда и он научиться относиться к этому серьезно.
— Вот у меня ребенок проснувшись, первым делом бросается к игрушкам. Хотя я ему объясняю, что прежде нужно подойти к иконе…
— Не обязательно к иконе. Если ребенок маленький, можно научить его, когда он встал, обращаться к Богу со словами благодарности, прямо лежа или сидя в постели: слава Тебе, Господи, что я проснулся, что Ты даришь нам жизнь, этот день…
Не надо длинно, достаточно вот так, своими словами, кратко. Я согласен, все дети разные, но я не видел еще ни одного ребенка, в том числе, если брать моих собственных детей, который бы осмысленно мог бы прочитать молитву «Отче наш» в 5-6 лет. То есть да, бабушка с ним это заучила, он это зазубрил как стихотворение и теперь тараторит. Но это не значит, что он понимает.
— Это точно. У меня ребенок достаточно бойко тараторит, но, конечно, до конца не понимает. Да что ребенок, не каждый взрослый ее с ходу поймет…
— Эта молитва простая, но, с другой стороны, очень глубокая. И ребенку ее смысл очень сложно объяснить подчас. Но я знаю, что в 7-8 лет, когда уже идет взросление, школа, объяснить бывает гораздо проще.
В нашей семье мы не ставили цели, чтобы у нас дети к 6 годам уже знали «Отче наш». Но так получается, что, живя в церковной семье, к 7-8 годам они сами ее выучивают естественным образом. Если мама и папа молятся, то ребенок эту молитву слышит и запоминает.
— В некоторых церковных книгах можно найти перечень того, что ребенок, с точки зрения авторов этих книг, якобы должен знать к определенному возрасту – какие молитвы к трем годам, к шести…
— Да, а к десяти он должен знать уже столько, сколько у нас семинарист не знает!
Это странно. Во-первых, это нигде не прописано, ни в каких канонах. Кто это придумал, кто это сказал, на каком основании? Понятно, что иногда там ссылаются на авторитетных священников, но здесь нужно учитывать, что даже авторитетный священник мог сказать что-либо по частному случаю, либо с учетом определенной среды.
Я считаю, что самое главное это в принципе приучить ребенка к молитве. Не к заученным текстам, а к молитве как к способу общения с Богом, чтобы он общаться с Богом привык. Как говорили святые отцы, привычка к благому помогает, спасает. Поэтому в хорошем смысле привычка должна быть сформирована. Пусть это будет кратко – «Господи, помилуй», «Пресвятая Богородица, спаси нас»…
Правило №2. Не превращать в формальность
— А если ребенок еще не понимает, от чего его нужно спасать и зачем миловать?
— Да, вы правы, он не понимает, потому что у него нет еще чувства вины. Поэтому пусть молится так: «Слава тебе, Господи!», «Пресвятая Богородица, моли Бога о нас». «Моли», а не «спаси».
Главное возносить Богу славословия, хвалить Его, благодарить, славить. Славословие — это высшая форма молитвы, и именно она каким-то чудесным образом оказывается понятна и ребенку.
Святому можно молиться: «Святой, — допустим, — Андрей, моли Бога о нас». И так ему и объяснять, что у тебя есть святой, который за тебя перед Богом молиться, чтоб у тебя все было хорошо. То есть простые вещи такие.
Но самое главное в религиозном воспитании — формировать у ребенка представление о том, что Бог — живой. Что Он находится везде, все видит, все слышит. Он даже знает, что у человека в мыслях, в сердце, поэтому к Богу нужно обращаться сердцем — такие фразы ребенку говорить.
Это не надо делать специально, но при случае, когда вы говорите о Боге, надо это в сознание закладывать. Тогда у него не будет формироваться представление, что иконка в углу это Бог, что Бог это картинка. Такое отношение неправильно формирует религиозное сознание, попахивает не то чтобы идолопоклонством, но таким языческим отношением к Богу.
— А как ему помочь почувствовать Бога как живую Личность? Ведь Бога нельзя увидеть, потрогать, ребенок видит только образ с картинки…
— Образ это тоже хорошо, просто надо объяснять, что Бог на иконе изображается так, как Он на землю приходил. Но как Бог Он везде. Если ребенок задает вопросы, можно сказать — ну вот видишь, как воздух везде находится или как свет, также и Господь — он Дух и поэтому присутствует везде, все слышит, все знает, поэтому к Нему можно обратиться всегда, в любое время. Понятно, что это несовершенные образы, но они помогают понять аналогию.
Поэтому мы детей учим: «в школу идешь — помолись, или в садик, или перед каким-то делом, кратенько: «Помоги мне, Господи», и тогда Господь будет помогать, и твое дело сделается лучше…». То есть вот так по-простому ему объяснять. По крайней мере, в нашей семье так. Мы не садимся с детьми и не разбираем с ними катехизис.
Потом, когда дети начинают подрастать, можно книжку им дать почитать, Евангелие подарить в определенном возрасте…
— А в каком, кстати, возрасте стоит начинать читать с ребенком Евангелие?
— Не знаю, у меня сложное отношение к детскому Евангелию. Если это все в церковных семьях происходит, то я не вижу опасности. Понятно, что ребенок в церковной семье растет, и когда вырастет, он познакомится с взрослым Евангелием. Но я сталкивался с несколькими взрослыми людьми, которые росли в не очень церковных семьях, которым просто в свое время подарили вот эти детские Библии. Они что-то там прочитали с родителями, что-то запомнили, но отношение так и осталось — как к сказке, как к детским рассказикам таким… Поэтому если детское Евангелие читается в нецерковной среде, то я думаю, что это вряд ли хорошо.
Правило №3. Говорить просто и своевременно
— Моего ребенка при чтении Евангелия очень волнует момент распятия, он задает вопросы, почему Христос на Кресте, зачем Его убили и т.п. Переживает. Я ему пытаюсь объяснить, но до конца он все равно не понимает. Как это сделать доступно?
— Да, иногда даже ребенок в 5-6 лет задается вопросом, почему Господь на Кресте?
Это все очень сложно объяснить, если пытаться объяснять, как взрослому. Объяснять надо просто, в доступной для ребенка форме. Можно не вдаваться в физиологические подробности крестной казни. Надо объяснить, что Господь взошел на Крест добровольно. Пока ты этого еще не можешь понять, но Он это сделал для освобождения человека от власти дьявола. Нужно объяснить, что дьявол это падший ангел, который творит зло, и людей на зло совращает. Ребенку может быть не очень понятна смерть или вечная жизнь, зато ему понятно, что такое зло, что такое плохо, что есть силы зла, что есть духи, которые на стороне зла находятся. И вот чтобы нас от их власти освободить, Христос принес такую жертву, которая их власть над человеком разрушила. Не нужно объяснять, как разрушила, просто констатировать этот факт.
И самое главное — не отделять распятие от воскресения. Он был распят, чтобы воскреснуть — так надо в сознании увязывать. Чтобы распятие не фиксировалось в сознании отдельно, само по себе.
— Кстати, о воскресении. Сейчас многие мальчики с самого детства играют в разные компьютерные игры, где у героев много жизней, где они как бы постоянно воскресают. И они иногда путают Христа с компьютерным героем. Меня ребенок спрашивает: мама, а что, Бог был «неубиваемый»?
— Да, да, воскресение как еще один бонус… Я тоже с этим сталкивался. Понимаете, сказать, что Христос «неубиваемый», это значит, что смерть для Него ничего не значила. Нет, здесь надо уходить от этих парадигм, которые навязываются подобными играми. Нужно говорить, что дело не в том, что Он «неубиваемый», а в том, что Он умер по-настоящему. В этом-то и чудо. Если бы Он не умирал, никакого чуда не было бы.
В целом, что касается религиозного воспитания, то тут дело обстоит примерно так же, как с половым воспитанием. Как об интимных отношениях мужчины и женщины нельзя ребенку рассказывать раньше времени, так же и в глубокие тайны веры не нужно раньше времени посвящать. Потому что у ребенка сразу возникнет масса вопросов, на которые в принципе нельзя будет ответить. Он в принципе не сможет еще этого понять…
Кризис детского возраста
— Отец Владимир, Вы говорили, что с маленьким ребенком не нужно говорить о сложных богословских вещах, что в силу возраста он еще многого не поймет. А как понять, когда ребенок готов? Интуитивно чувствовать?
— У ребенка должен возникнуть запрос. В 13-14-15 лет у детей начинается переосмысление, они начинают задаваться более серьезными вопросами — о зле, о страданиях и их причине, и вот тогда есть смысл на этот счет серьезно поговорить или дать хорошую христианскую книгу. Если ребенок растет в церковной семье, у него эти вопросы естественным образом рождаются. И происходит перерождение детской веры в веру более осмысленную.
— А это болезненный процесс?
— У кого как. У моих детей по-разному. Все зависит от склада ума, от личных особенностей человека.
Антон Павлович Чехов, к примеру, описывая свое детство, говорил, что когда у него пошел такой период вопрошания, он ни в дедушке, ни в бабушке не увидел той веры, которая на эти вопрошания бы ответила. И дедушка, и бабушка были верующие, но Антон Павлович пишет, что Бог моего деда был такой карающий судья, а Бог моей бабушки был абсолютно бессильный. Он просто сидел на облачках, свесив ножки вниз, смотрел на всякие безобразия и никак не вмешивался. То есть ни бабушка, ни дедушка, видимо, не смогли ему в свое время подлинный свет евангельской истины донести. Их ответы его, как человека думающего и развивающегося, не удовлетворили, огонь веры в нем не зажгли. Это и стало причиной охлаждения в вере, которое возникло у него на какой-то период.
Но именно на какой-то. Есть мнение, и я с ним согласен, что по силе религиозного поиска Чехов самый религиозный из всех русских писателей. Видимо, потому, что он и сам все это пережил.
— С Чеховым обошлось, но мы знаем и более серьезные случаи, когда подростки буквально бунтуют против веры родителей. Значит ли это, что родители что-то упустили в своих отношениях с ребенком?
— Сложно сказать. Понимаете, человек развивается, и родителям это нужно понять, ребенок вырастает, у него будет своя жизнь. Вот как Господь творил Адама, рискуя тем, что Адам может уйти от него, так и родитель, рождая ребенка, должен понимать, что то же самое может случиться и с ним. Нужно быть к этому готовым, в этом основа нашего учения о свободе личности человека. Как бы это ни было трагически, как бы ни было тяжело…
Да, ты можешь до определенного момента влагать в ребенка заповеди, как делал Господь с Адамом в свое время, ты можешь его воспитывать, но он может вообще уйти на другую сторону. Это родительский крест, Иоанн Златоуст еще об этом писал.
— Но разве уход на другую сторону не означает, что родитель в свое время сделал какую-то ошибку? Тут сфальшивил, там слукавил, в чем-то, быть может, важном не понял, не додал любви?
— Я вам так скажу — нет. Это можно тогда спросить, а не сделал ли какую-то ошибку Бог, когда сотворил Адама? Адам ведь ушел от Него. Но мы ведь понимаем, что Бог не мог совершить ошибки, просто Адам воспользовался данной ему от Бога свободой так, как ему захотелось.
Если же говорить именно о родительских ошибках, то одной из самых заметных и трагических следует признать религиозное насилие (назовем это явление так), когда ребенка неадекватно воцерковляют, совершенно не соотносясь с его немощами.
Я однажды уже приводил такой пример — были в наших русских монастырях так называемые монастырские дачи. Для чего это было сделано? Для того чтобы монах, которому становится в силу определенного духовного периода развития тяжело в монастыре, мог немного отдохнуть. Там был более легкий режим богослужения, питание было получше, и человек действительно просто мог отдыхать. То есть у человека случилась перегрузка, человек устал, духовно ведь тоже можно устать. Помните, что писал об этом преподобный Антоний Великий, его сравнение с луком? Что лук нельзя недотянуть, тогда стрела не выстрелит, и перетянуть нельзя, иначе тетива лопнет. Во всем должна быть мера.
— Так и ребенок – его нельзя перегружать…
— Совершенно верно. Ну не хочет он в воскресенье идти в храм, хочет отоспаться – пусть отоспится.
— То есть заставлять его, убеждать, ругаться по этому поводу не надо?
— Конечно. Если он сегодня не отоспится, завтра он скажет – пошли вы в баню с вашим храмом. У ребенка будет сформирован протест не на религиозном, а просто на физиологическом уровне. Просто от усталости.
Или, допустим, ребенок в храме плохо себя ведет — капризничает, плачет, потому что в это время в храме огромное количество людей. Ну, придите в храм в другое время, когда людей мало! Есть наоборот дети, которым неспокойно, когда храм пустой, их это пространство пугает. Ну, придите, когда храм не пустой…
Исповедь это примирение
— Одна моя знакомая возмущается, что маленьких детей тащат в храм причащаться даже на ночные праздничные богослужения. Вы за или против?
— Сколько я знаю родителей, никто детей на ночную службу не тащит, если только они сами об этом не просят. Что значит тащить? Если дети хотят спать, их оставляют дома или не идут на службу. А если идут, то наоборот, потому что дети хотят. Более того, стараются сделать так, чтобы дети могли подольше поспать перед ночной службой, делается все адекватно. Можно, конечно, предположить, что есть родители, которые именно тащат – «ничего не знаю, пойдешь, потому что надо». «А почему надо?» «Ну, вот надо и все». Ну, тогда это неправильно, это уже смертельный номер…
Это то же самое, когда в семьях кто-то воцерковляется, а кто-то нет. Тот, кто воцерковляется, ему открыт этот мир. Почему он в храм идет? Потому что, говоря светским языком, ему там кайф, благодать.
А если его насильно туда приведешь, он постоит, помучается и уйдет, потому что мир человеку еще не открылся. То же самое и с ребенком.
— Что еще входит в понятие религиозного насилия по отношению к детям?
— Ну, вот этот, как в народе говорят, «передоз», то есть перегрузка службами, постом тем же самым…
— А дети с 7 лет постятся?
— Да нет такого правила. Вы откуда это взяли?
— По аналогии с исповедью.
— А откуда вы взяли про исповедь?
— Все говорят, что детям надо исповедоваться примерно с 7 лет.
— Такого правила нет. Ребенок должен исповедоваться по потребности. Есть дети, которым и в 5 лет можно исповедоваться, у них это очень хорошо получается. А есть дети, которые и в 8 и в 9 лет еще не понимают.
Бывает, родители приводят ребенка к первой исповеди — «вот, батюшка, привели, ему исполнилось 7 лет…» Это самый, я считаю, плохой вариант для первой исповеди. Самый идеальный вариант — это когда ребенок чего-нибудь такое сделал, серьезный какой-то проступок, и родители это заметили. Например, ребенок в 5 лет злится на маму и говорит ей в сердцах — «я тебя убью!» И мама ему может ответить: «Ты такие слова сказал серьезные, за которые обычно просят прощения…» Ребенок, допустим, осознал свою вину, сказал маме «прости», а мама ему в ответ: «Я-то тебя, конечно, прощу, но за такие вещи надо просить прощения у Бога. А чтобы у Бога прощения попросить, для этого надо на исповедь сходить…».
Когда ребенок придет, священник ему уже все подробно про исповедь объяснит, но нужен повод, чтобы ребенок пришел с пониманием того, что исповедь это там, где происходит с Богом примирение. А не просто: мне 7 лет, вот, я пришел. Ни чувства вины, ни покаяния — ничего.
— То есть у ребенка должна сформироваться потребность?
— Ее надо сформировать. Но для этого нужен повод, а не как у меня было — пришла девочка, довольненькая такая, нарядненькая, в бантиках, пришла торжественно на первую исповедь — ну, это противоречие всему! То есть ребенок пришел на исповедь довольный, думая, что ему уже 7 лет и у него праздник, и вдруг должен рассказать про себя, какой он плохой. Ну, это бред! Это противоречие исповеди.
— Нужно ли родителям ребенку подсказывать, в чем ему исповедоваться?
— Это дело священника. Можно просто предупредить батюшку, что ребенок первый раз исповедуется, чтобы тот обратил на него внимание.
Иногда можно услышать в качестве аргумента против детской исповеди, что маленькие дети еще не могут достойно бороться с грехом. Причем здесь это? С грехом и взрослые не могут достойно бороться. У взрослых тоже не всегда получается. Кто из нас скажет, что он на исповеди покаялся, а потом больше этот грех не повторил? Нет, и это даже не возможно — природа человека такова, что страсти сразу не врачуются.
Главное, что правильная исповедь помогает формировать правильное покаянное сознание. Ребенок, который кается в непослушании, будет понимать, что это грех, ему будет легче слушаться и легче исправлять свои ошибки.
Умеренность и разумность
— А как с постом?
— По потребности, по времени. Если семья постится, то, как правило, дети в определенном возрасте обычно тоже хотят поститься вместе с родителями. Я не знаю еще ни одного случая, чтобы не захотели. Не нужно объяснять ребенку аскетический смысл поста, вы его все равно ребенку не объясните. Самое лучшее объяснение – наступает такое особое время, когда вся Церковь постится, и мы постимся вместе с ней. Это сформирует у ребенка правильное чувство причастности. Дальше углубляться не надо.
— А что касается ограничений? Дети ведь не могут поститься наравне со взрослыми. Или могут?
— Самое главное ограничение для ребенка — это ограничение в развлечениях. Компьютерные игры, телевизор — все это можно на время поста исключить. А дальше по возрастающей — сладости и шоколад, мороженое. Детей постарше, если они могут не есть мясо, можно ограничить в мясе, кроме, допустим, выходных. Если ребенок не может без мяса, пусть он будет точно знать, что пост это такое время, когда нельзя мороженое и шоколад. Для него это тоже будет пост, у него сформируется правильное отношение отказа от чего-то символического, что доставляет удовольствие. Нельзя ребенка мучить постом, детский пост должен быть умеренным и разумным. Впрочем, как и взрослый.
— То есть для ребенка родители устав поста устанавливают сами?
— Конечно.
— А если ребенок все-таки захочет съесть конфетку, начнет просить, капризничать?
— Надо смотреть по ситуации. Тут уже мама должна чувствовать. Если у ребенка уже совсем, что называется, зашкалило, можно дать, но оговорить, мол, смотри, сейчас съешь, а дальше опять пост.
Образ — в тебе
— Много вопросов возникает по поводу посещения служб с маленькими детьми. С одной стороны хочется, чтобы ребенок подольше на службе постоял, помолился, подумал. С другой стороны, это «стояние» — оно ведь должно быть для ребенка осмысленным, он ведь не должен как подсвечник там стоять — просто потому, что надо. Как объяснить ребенку смысл богослужения? Как его заинтересовать?
— Заинтересовать очень просто — начните с самого простого. Не надо с ним изучать катехизис, объяснять смысл богослужебных текстов.
Как обычную жизнь ребенок сначала постигает на вкус — тут полизал, там потрогал, абсолютно все то же самое и в церковной жизни. Зашел в церковь — ощутил запах: ладан, свечки красиво горят… Понюхал, пощупал, посмотрел… Это все абсолютно нормально.
Когда ребенок подрос, можно попытаться ему объяснить символическое значение богослужения. Сначала символ храма, что в нем и зачем, почему так, что значит, когда священник выходит с Евангелием, что означает каждение и т.д.
— А что оно, кстати, означает?
— Это очень древний благочестивый обычай. Священник, кадя иконы или человека, почитает в нем образ Божий и в тех святых, которые на иконах изображены. И ребенку, если он вдруг спросит, можно так и сказать, что это такая форма почтения и что батюшка таким образом почитает образ Божий, который находится в святых и в тебе. Потому что ты — творение Божие, поэтому тебя тоже кадят. Вот представьте, как ему будет интересно…
Насилие и несвоевременность – две ошибки религиозного воспитания. Не надо говорить ребенку: «А-а-а, ты ничего не понимаешь в богослужении?! Давай-ка я тебе сейчас объясню!..» Это глупость, она ребенку ни к селу, ни к городу, ни уму, ни сердцу. Пусть он понимает то, что понимает, что ему доступно, а со временем…
Когда говорят, что если ребенку ничего не объяснять, а только давать свечки нюхать, то его духовная жизнь на этом уровне и останется, я в это не верю. Она может остаться, если дальше развития не будет. Но любой нормальный ребенок развивается. В том числе и духовно.
И этот момент пропускать нельзя. Нравится ребенку свечки ставить? Замечательно, пусть. Расскажите ему как бы невзначай символическое значение свечки, а почему именно свеча, из чего она сделана, почему ставят свечку именно такую, а не черную, не синюю. Что она сделана из воска, который сгорает и что это символ горения человеческого духа и т.д.
«Паки, паки, иже херувимы…»
— Как научить ребенка понимать церковнославянский язык? Адаптировать, переводить, объяснять смысл слов?
— А зачем? Процентов пятьдесят того богослужебного текста, который слышит ребенок в храме, ему понятен. Те же ектеньи «Господи, помилуй!» неужели ему не понятны?
— А все остальное?
— А до всего остального еще надо дорасти. Я вам сейчас если некоторые тексты богословские переведу, вы все равно ничего не поймете. Есть уровни, как в школе — первый класс и одиннадцатый класс. В духовной жизни то же самое.
Для Церкви церковнославянский язык никогда не был проблемой, я считаю, что это искусственно выдуманная проблема, когда говорят: «Ой, я в храме стою, совершенно ничего не понимаю!» Это чушь, я никогда в это не поверю. Почему? Потому что такое может сказать человек, который не стоит в храме.
Вот я сам был советский курсант, никогда меня никакому славянскому языку не учили, я был в этом ни бум-бум. Но когда я пришел в храм, не могу сказать, что ничего не понял, потому что понял главное: «Господи, помилуй» и молитву «Отче наш». А остальные тексты — ничего страшного, всему свое время. Апостолы за Христом ходили — тоже не все сразу понимали. Не надо делать из этого проблему. Не надо думать, что если ты чего-то не понял, молитва мимо тебя прошла. Да ничего подобного.
Между прочим, в церкви ведь тексты не просто так читаются. Есть еще ритмика богослужения, его символика, когда священник входит, выходит, вот это движение — это для чего? В том числе и для того, чтобы внешне выразить те идеи, которые на слух, может быть, не воспринимаются. В этом и смысл богослужения, оно всесторонне влияет на человека. А глухой придет в храм, к примеру? Он не слышит, что говорится и поется в храме, но, видя внешнюю сторону и зная в принципе, что происходит, он в него включается и участвует в нем.
Что такое язык и как ребенок ему учится? Вы же ему не объясняете значение каждого слова, он просто слышит и сопоставляет, потому что у него есть мозг и способность анализировать. Так же и церковнославянский язык. Сколько я знаю людей, которые ходят в храм, они никогда специально языку не учились, но все начали со временем прекрасно понимать. Он стал для них таким же естественным, как и язык, на котором они с рождения разговаривают. Они в словарь никогда не заглядывали, но значение слова «иже» вам объяснят.
Свет, в котором живет Бог
— Когда ребенка, который уже что-то понимает, подводишь к Чаше, как ему объяснить, что происходит и что такое Тело и Кровь Христовы? У меня ребенок 6 лет не очень понимает…
— Когда ребенку начинают говорить, не плачь, сейчас тебе вкусный хлебушек дадут, сладенькую водичку или еще что-то в этом роде — это ошибка. Не надо этого говорить! Здесь лучше употреблять такое, с одной стороны, мало понятное для ребенка, но великое для каждого человека понятие как святыня. «Это великая святыня, через нее мы освящаемся Самим Богом…»
— А что такое святыня?
— Это то, что человека освящает, духовный свет. Можно так и объяснить, что есть физический свет, который ты видишь, а есть еще свет духовный, невидимый. Это свет, в котором живет Бог. И ты этим светом духовным освящаешься. Поэтому от тебя отступает всякое зло и в тебе присутствует Сам Бог.
А Чаша эта непростая, Христова, можно даже сказать, что Сам Христос невидимо в ней пребывает. Не надо делать акцент на хлеб, надо сказать, что в Чаше находятся такие тайны Христовы, которые ты принимаешь в себя и через них освящаешься.
Когда ребенок подрос, и ему исполнилось 8-9 лет, тогда можно уже рассказать, как это все происходит, как в Чаше вино и хлеб превращаются в Тело и Кровь Христа. Что есть Литургия – самая главная служба, и для того она и служится, чтобы во время этой службы приготовленный хлеб и вино, после того, как по молитвам священника на них сходит Святой Дух, становятся Телом и Кровью Христовой. Скажите, что это тайна, и до конца ее почистить невозможно, но вся история Церкви, весь ее опыт свидетельствует, что это действительно так.
Можно добавить, что от причастия происходило множество различных чудес, можно почитать, например, житие Сергия Радонежского, где описано, как огонь в Чашу сходил, когда он причащался от нее…
— А как ребенку объяснить, кто такие святые? Он видит иконы, ставит свечи, он ведь должен понимать, кому и кто эти люди.
— Это очень хорошо, с этого вообще надо начинать воцерковление. Его надо начинать снизу вверх, а не сверху вниз. Как раз нужно перед тем, как свечку к иконе поставить, особенно, если он начинает спрашивать, сказать: «Вот, видишь? Здесь много разных икон, это изображения святых людей…». И вы сами должны знать жития хотя бы некоторых святых, чтобы подойти с ребенком и рассказать ему в трех-пяти предложениях о жизни этого праведника.
— Чтобы он понял, что это был живой человек, который жил обычной земной жизнью, а не просто картинка на стене…
— Да, и не просто обычной, а святой жизнью, потому что он соединился с Богом. И теперь он находится близко к Богу. Что можно закончить свою жизнь и быть в темноте, а можно соединиться со Светом.
Можно объяснить, что в жизни духовной все так, как в жизни физической. «Тебе же хорошо, когда тебе тепло, когда солнышко светит, или ты лампочку дома включаешь, потому что ты привык жить в свете, в свете хорошо… А теперь представь, как бы ты жил во тьме. И вот чтобы не жить вот тьме, нужно быть святым, а для этого нужно приблизиться к Богу. А вот этот святой сделал это в своей жизни так-то. Вот примерно так и объяснить.
Для этого нужно заранее знать, где какие иконы. Не обязательно каждый раз всем иконам свечки ставить. «Давай мы сегодня поставим свечку вот этому святому и попросим, чтобы он помолился за нас…» И тут же рассказываете его историю. И тогда все будет нормально и естественно, как и должно быть.
Маленькие — дрыхнут…
— Если ребенок устал и не хочет стоять, нужно его убеждать еще постоять или пусть идет гулять?
— Сейчас во всех храмах делают детские площадки — специально, чтобы дети могли поиграть, чтобы храм не ассоциировался у них исключительно вот с этим «стоянием».
Мне как-то задавали вопрос: а чего вы тут детский сад развели? А все очень просто. В советское время детей просто не было в храмах, и не было такой проблемы. А сегодня дети, слава Богу, есть.
Всем понятно, что ребенок не может просто так на месте стоять. Даже если он с мамой и не шумит, все равно он двигается, это естественно.
Даже когда мы детей в алтарь служить берем (у нас есть в храмах такая практика), то постоянно спрашиваем, не устали ли. Есть дети, которые очень хотят служить, просто рвутся в алтарь. Но закончилась служба — и их словно ветром сдувает. Раз — и они уже на улице — бегают, играют, смеются…
У некоторых священников, у которых нет взрослых алтарников, есть одна проблема, с которой они смиряются. По уставу алтарник должен прийти в храм раньше священника и начать в алтаре все готовить к богослужению. Но маленькие алтарники обычно в это время еще дрыхнут. Естественно, разрешаешь им прийти позже, чтобы они могли в воскресенье подольше поспать. Хотя бы единственный день в неделю…
Газета «Саратовская панорама» № 22 (1052)
Источник: http://eparhia-saratov.ru
С протоиереем Владимиром Пархоменко
беседовала Елена Балаян