Очень редко к нам в руки попадает книга, которая так захватывает, что стараешься читать в любую свободную и несвободную минуту и даже во сне видишь прочитанное или его самостоятельно додуманное продолжение, а когда внутри повествования, например, начинает играть громкая музыка, начинаешь бояться, как бы она кому-нибудь не помешала. Примерно о таких ощущениях рассказывают многие читатели книги Мариам Петросян «Дом, в котором…».
Самое первое, внешнее, бросающееся в глаза достоинство этой книги в том, что она очень толстая – почти тысяча страниц. При этом не стоит надеяться, что половину из них можно будет не жалея пролистнуть, как список кораблей у Гомера, надписи на тележке Урсуса у Гюго или описания древних сект у Эко. Каждая страница – это абсолютно необходимый и захватывающий шаг по тропинке нового мира, страшного и прекрасного, в котором вам придется на недельку поселиться.
Автор, Мария Сергеевна Петросян, правнучка знаменитого солнечного армянского живописца Мартироса Сарьяна, работала над книгой чуть ли не всю жизнь: много раз переделывала, переходила от одного персонажа к другому, бросала на несколько лет, потом вновь возвращалась – в общем, наездами жила в «Доме» и «открывала его для себя», как она говорит в одном из интервью. Публиковать свой труд она все это время как будто даже не собиралась, поэтому писала честно и в свое удовольствие, что в свою очередь обеспечило несказанное удовольствие и нам, читателям.
Прочитав «Дом», очень хочется всем и сразу рассказать об этой книге, но оказывается чрезвычайно трудным сформулировать хотя бы о чем она. Можно предложить несколько вариантов, но все это будет неправдой. В самом реалистичном, поверхностном плане эта книга – о доме, в котором живут дети с очень серьезными физическими немощами, неспособные существовать в обществе «нормальных» и изолированные от внешнего мира. То есть, говоря языком школьных сочинений и словарных статей, действие романа происходит в интернате для детей-инвалидов. Но будет огромной ошибкой предположить, что эта книга – суровая социальная «чернуха» о проблемах реабилитации, социализации и прочей –ации инвалидов в современном обществе, о страданиях несчастных брошенных детей. Более того, не исключено, что после прочтения книги вам захочется самому стать чуточку «ненормальным» или даже покажется, что вы уже стали.
Возможно, имеет смысл описать эту книгу через подобия. Например, она продолжает и, пожалуй, впервые столь удачно воплощает на русской почве традиции магического реализма, самым ярким и известным представителем которого является Габриэль Гарсиа Маркес и его роман «Сто лет одиночества». Дом Мариам Петросян сконструирован ничуть не хуже, чем Макондо, а судьба Дома и его жителей во многом повторяет жизненный цикл маркесовской деревни: вполне реальное рождение – магический, многоцветный, мифологичный расцвет – исчезновение с лица земли.
Возьмем на себя смелость сказать, что Петросян выбрала почву для создания мифа еще более удачно, чем Маркес. Ведь, признаемся, для большинства из нас жизнь интерната для инвалидов гораздо более таинственна, чем жизнь глухой деревни, пусть даже латиноамериканской. Недаром в повести детского психолога Катерины Мурашовой «Класс коррекции» мальчик-инвалид тоже обретает сверхъестественные способности и удаляется в другой мир – потому, видимо, что в мире «нормальных» ему не место.
Даже удивительно, насколько сошлись в этом две писательницы, при том, что заподозрить кого-то из них в заимствовании невозможно: книга Петросян опубликована в 2009 году, придумана за много лет до этого, а Мурашова опубликовала свою повесть в 2004 году. Однако у Мурашовой все получилось предельно просто и скучновато, а у Петросян – сочно, живо, глубоко и богато. Насельники Дома живут настолько полноценной (хотя и совсем не похожей на нашу) жизнью, настолько щедро и любовно выписан автором их мифологический мир, что физическая неполноценность этих детей уходит на дальний план, почти забывается, и жалеть этих детей совершенно не за что. Не наш мир «нормальных» вытеснил их, но, напротив, нам нет входа в их чудный Лес.
Впрочем, несмотря на внушительный объем книги и логическую завершенность реальной и мифологической составляющих сюжета, «Дом, в котором…» – это книга умолчания. Все, что в ней говорится, абсолютно честно, но весьма непонятно. Самое начало книги – ее название – воплощает в себе недоговоренность, а ее конец не проясняет многих сюжетных поворотов и смысловых слоев. Есть в этом и доля непреднамеренности: огромный объем книги, долговременное и многократное переписывание и дописывание, а также спонтанность публикации романа обеспечили его некоторую логическую несогласованность, незавершенность линий, недостаточную продуманность деталей. Сначала всё это обескураживает, временами раздражает, но в итоге обогащает: каждый читатель имеет возможность достроить свою собственную реальность за счет этих недоговоренностей.
Роман не просто описывает Дом и его обитателей – непоследнюю роль в книге играет и конфликт. Можно даже сказать, что это книга о столкновении миров – реального и мифологического. И сам реальный мир Дома тоже оказывается жестко разделенным на группы-комнаты, похожие на знакомые нам молодежные субкультуры. Сюжет романа начинается с перехода мальчика из одной группы в другую, и тому, как автор показывает изменение картины мира своего героя, как он меняет свое мнение о своих новых соседях, какими монстрами они ему кажутся и кем оказываются в реальности, хочется аплодировать стоя. Все мы жертвы собственных и чужих предрассудков, и в этом отношении книгу стоит прочитать многим.
Оказывается просто невозможным построить заметку об этой книге на цитатах из нее, потому что вне своего контекста они ничего не будут значить. Невозможно остановиться и на ее ключевых идеях или даже сюжетных поворотах, потому что все это не даст представления обо всей книге. Кажется, весьма сложно было бы даже экранизировать этот роман в виде кинофильма, разве что можно снять мультфильм.
Каждый найдет здесь своего героя и свои главы, она подойдет и подросткам, и зрелым взрослым, и любителям расслабляющей фантастики, и ценителям отрезвляющего реализма, и мальчикам, и девочкам.
О «Доме» невозможно рассказать – можно только пожить, чтобы, немного погостив в этом мире, взять кусочек с собой.