Культ и символ
«Держите предания» (2 Сол. 2:15) — говорит нам в своем послании апостол Павел. Под преданием, по слову митрополита Филарета (Дроздова), понимаются, помимо устных наставлений, и священные обряды, в широком смысле – культовые действия, традиции, внешняя сторона веры вообще, за которой скрывается глубокий смысл. Вера нищает, когда ее обрядовая сторона и традиции превращаются в формально исполняемые предписания, «потому что так надо».
Наоборот, особенно в древности, в каждом христианском символе и действии верующий мог прочитать строчку из Священного Писания или вспомнить об одном из догматов. Пышные и сложные по структуре богослужения Восточного Православия, дошедшие до наших дней, есть не что иное, как разговор верующих с Богом и, одновременно, служителей с верующими на языке символов, которые они, в идеале, должны были читать с первого взгляда. На Руси богослужение недаром считалось лучшей школой богословия. Действительно, в суточном круге и его чинопоследованиях, молитвах и действиях, таинствах и обрядах, даже одеждах духовенства и мирян отражались евангельские события, их нравственный и богословский смысл.
И стройность богослужения, его наука переносились верующими в жизнь, где также существовал негласный свод правил. В общем, ничего нового здесь не сказано: ритуализм свойственен для любой традиционной культуры и это касается не только христианства. Имея тело, оболочку для души, люди на протяжении всей истории, как могли и умели, создавали системы внешнего выражения своих верований, взглядов и мировоззрений.
Например, христианский крест – символ, за которым кроется целая вечность. На деревянном кресте был казнен Иисус Христос. С тех пор крест символизирует собой победу над адом и смертью, а также преодоление человеком тех или иных испытаний на протяжении всей жизни («нести свой крест»). В то же время крест символизирует и христианскую жертвенность, максиму любви в противовес злу, которое царит в мире. И именно крест, в прямом смысле для мученика и в переносном — как выражение совокупности испытаний — становится для верующего вратами в царство вечной жизни. Крест изображается с распятием или без него, имеет на себе надписи и сокращения, бывает изображаем в центре целых сюжетов, в которых разворачивается эпизод евангельской истории… Небольшой нательный крестик — уже повод для личного философского размышления, возможности глубокого осмысления религиозной идентификации и погружения в богословские изыскания святых отцов о сущности креста.
Но время и разрушение традиции стирает привычку серьезно размышлять о сложном через внешне кажущееся простым. «Ношу крестик, так как в свое время проходил обряд крещения, теперь отношусь к православным. Да, традиция». Философия, как служанка богословия, нужна будет человеку всегда, прежде всего, для того, чтобы содержательно отвечать самому себе на «проклятые вопросы» и черпать мотивацию для духовного самообразования. Подумать только: мы живем во время, когда доступность информации просто зашкаливает в сравнении даже с периодом столетней давности.
Есть, правда, и другая сторона, когда уровень знаний, наоборот, отвергает обрядовую часть как «бремена тяжелые и неудобоносимые» (Мф. 23:4). Но на отказ от культовой части веры можно ответить словами Христа: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17). В конце концов, вся христианская традиция – это система, которая призвана помочь человеку в деле спасения души. Мышцы не появляются без выполнения физических упражнений, благодать не посылается без участия в таинствах, добродетель не вырабатывается без совершения поступков. В Церкви нет ничего случайного и Ее традиции, все Предание – многовековый позитивный духовный опыт. Увы, как писал апостол Павел, придут времена, и «знание упразднится» (1 Кор. 13:8). Но, слава Богу, любовь будет пребывать всегда.
Потерял одно – потеряешь второе
Именно любовь к Богу заставляет человека создавать пространство культуры, посвященной Создателю. От огромной любви рождались архитектурные и иконописные шедевры, пронзительная эстетика формировала убранство церквей и внешний стиль одеяний священников и мирян, накладывала отпечаток на оформление книг и домашнего пространства. Этические нормы взаимоотношений людей в обществе складывались под влиянием Евангелия. Материальная культура христиан была до мелочей пронизана духом Христа. И понимаема носителями.
Нельзя сказать, что всегда все было идеально и среди христиан не было места обрядоверию, например. Напротив, это явление Спаситель обличал во время земной жизни, никуда не ушло оно из Церкви и сегодня. Но как обрядоверие, так и безобрядность, культовая индифферентность, постмодернистская деконструкция православной традиции несут в себе определенную опасность. Шутка ли, но именно они стоят за современной проблемой потери веры и чувством богооставленности, за которым в жизни человека и начинаются печальные процессы расцерковления, вероотступничества и даже богоборчества.
Обесценивание святыни в глазах людей, как ни странно, начинается под влиянием внешних признаков. Мы уже знакомы, к сожалению, с историями о том, как поведение священнослужителей однажды оттолкнуло кого-то от Церкви. Появляются и более серьезные откровения отпавших, расцерковившихся христиан, надломленных испытаниями от братьев по вере. Зачастую люди обвиняют Церковь в несоответствии жизни Ее чад с декларируемым учением.
Действительно, такая проблема может существовать, но Христос все равно будет выше нее, и можно, конечно, просто закрывать на нестройности глаза, уверяя, что все зависит от конкретных людей, их поступков, с одной стороны, и реакции на них — с другой.
Но нельзя не согласиться с тем, что небрежное исполнение священником, церковнослужителями, сотрудниками храмов и епархий, мирянами их обязанностей подтачивает искреннее доверие к христианам и их учению у людей со стороны. Осознанное (!) благочестие – вот чего нам всем сегодня не хватает. Осознанность предполагает понимание того, что и к чему в Церкви, что значат Ее обряды и символы, что стоит за этим внешним благолепием.
Мы вступаем в эпоху метамодерна, и здесь, в мире приблизившегося киберпанка и трансгуманизма, крайне высоким становится запрос ищущих душ на поиск древних, самобытных культур. Конечно, акцент проповеди не может быть сделан лишь на внешней стороне (однако, отдельные проповедники все же идут путем культмасса в деле привлечения прихожан, что является обратной стороной медали). Высокая церковная культура в свое время повлияла на послов князя Владимира. В Софии константинопольской славяне-язычники услышали ангелоподобное знаменное пение на фоне просторов расписанной базилики. Величие храма, безусловно, дышало Духом Божиим, но в то же время, было и выражением Его во внешнем.
Потеря чувства святыни приводит к потере веры. Чувство святыни уходит вместе с равнодушным, небрежным и даже презрительным отношением к тому, что является частью церковной культуры. И наоборот, небрежное отношение к культу формируют не в последнюю очередь священнослужители и миряне. Во время запроса на самобытную культуру человек из мира, приходя в храм, получает аутентичную традицию или, наоборот, ее остатки, которые все чаще наполняются светским содержанием из мира?
Церковная культура модерна
Не случайно увлечение наших соотечественников на этом фоне экзотическими традициями, уход в иные христианские деноминации, где присутствуют более внятные правила и традиции. Человек ищет чего-то особенного, конечно же, за этим особенным он ждет и человеческого отношения, и доброты, и любви. И встречает и интерес к своей персоне, и стройную систему символов в других религиях.
Когда иностранец приезжает в Россию, что он хочет увидеть? Конечно же, самобытную культуру. Да, безусловно, коренные жители страны выступают здесь носителями своего, особого самосознания. Но сохранились ли в России анклавы традиционного общества православных христиан? В лучшем случае так можно сказать о некоторых крупных монашеских общинах, казаках и старообрядцах в местах их компактного проживания. Все. Православные храмы, конечно же, являются ярчайшим отражением нашей самобытной культуры. Но выступают ли таковыми люди?
Мы будем интересны внешнему человеку своей проповедью в тот момент, когда перед ним будет визуально раскрываться все Евангелие в образе жизни последователей Христа. Наши предки верили, что внутреннего не может быть внешнего и наоборот. А функция традиции всегда заключалась в том, чтобы помогать жить, а никак не мешать.
Богослужебная одежда мирян, понятная, простая и универсальная форма домашнего молитвенного правила на все случаи жизни, культовые предметы с ярко выраженным символьным наполнением, общинная традиция и организация быта в соответствии с уставом сыграли бы для церковной жизни значительно больше, чем несметное число праздников и мероприятий. Погружаясь вглубь, возрождая живые традиции духа и формы в обязательной взаимосвязи с правильной расстановкой приоритетов, православные христиане в России имеют возможность повысить, прежде всего, личное качество религиозной жизни.
Конечно же, здесь не может быть места диктату и снобизму. И любовь, жизнь Духа, безусловно, всегда будут стоять в Церкви на первом месте.