С середины июня Зинаида начала посещать православный храм в поселке О-во. Чтобы добраться туда, приходилось час трястись по ухабам в рейсовом автобусе, а потом еще три километра идти пешком через перелесок. Конечно, Зине было удобнее окормляться в церкви, расположенной рядом с домом, но на воскресные богослужения там собиралось такое количество прихожан, что подойти к солее, дабы внимать проповедям настоятеля, не удавалось, и сосредоточиться на молитве не получалось – то пихнет кто-нибудь, то заденет.
Приход сельского храма был немногочисленным, и летом дорога до О-во была Зинаиде не в тягость. Шествуя к церкви по зеленой березовой роще, женщина любовалась природой, наслаждалась пением птиц. Но вскоре наступила промозглая осень, лесную тропинку размыло дождем.
Хмурым октябрьским утром до О-во Зина ехала с приключениями: на трассе сломался автобус, ждать следующего пришлось сорок минут. Боясь опоздать на Литургию, Зинаида изо всех сил припустила по лесу, да ненароком поскользнулась и, распластавшись в вязкой грязи, кое-как очистила одежду, умылась у ручья и продолжила путь.
Влетев в храм, она встала в очередь на исповедь, принялась настраиваться на покаяние, но ход ее мыслей прервала веселая «Ламбада»: из нежно-розовой сумочки, сиротливо лежащей на полу, раздался сигнал мобильного телефона. Навязчивая мелодия, не прекращаясь, то затихала, то усиливалась по нарастающей.
Нервно озираясь по сторонам, Зина заметила молодую девушку в розовом платочке и почему-то решила: «А вот и хозяйка модного редикюля. Ну, я сейчас ей зада-а-а-а-м!».
Твердой, уверенной поступью она направилась к незнакомке и с раздражением произнесла:
— Нет, это просто возмутительно! В вашей сумке звонит сотовый телефон и отвлекает верующих от молитвы!
В ответ послышалось:
— Да у меня и сумки-то нет…
Зинаида попятилась назад и, пробурчав дежурное «извините», подумала: «Некрасиво, конечно, получилось, но я же хотела, как лучше!», — мигом позабыв о случившемся.
***
В преддверии Великого поста наступило Прощеное воскресенье. Зина собралась в храм и приготовилась повторять скороговоркой, словно волшебное заклинание: «Прости меня, как я тебя, и тебя Бог простит!».
На остановке она провела более часа, несколько маршруток с табличками «автобус следует в парк» промчались мимо. Решив добраться до места на попутке, женщина принялась «голосовать», и у обочины остановилась грузовая ГАЗель:
— Не подбросите до О-во?
— Садитесь.
Лицо водителя скрывала тень от козырька низко надвинутой кепки. Машина дернулась и резво понеслась вперед. Вжавшись в пассажирское кресло, Зинаида разволновалась:
— Не гоните так сильно, пожалуйста! Эдак мы на кладбище успеем.
Шофер ухмыльнулся, снял головной убор:
— Что, не узнала меня, Касаткина?
От неожиданности Зина ойкнула: рядом сидел Виктор Петров, брат бывшей подруги юности. «Бывшей», потому что эту дружбу разрушила клевета…
***
…В конце восьмидесятых годов Зинаида Касаткина училась в девятом «А», дружила с одноклассницей Светой Петровой и часто бывала у нее в гостях. По роскоши и убранству квартира Петровых напоминала музей, жемчужиной которого являлась коллекция старинного фарфора.
Однажды Касаткина засиделась допоздна у подруги, а следующим утром в школу явились родители Светы и потребовали от Зинаиды вернуть им антикварную статуэтку:
— Наш сын Виктор видел, как ты вертела ее в руках!
— Я не воровка! – захлебываясь слезами, повторяла девочка. – Я не брала!
Доказывать, что «не жираф», было оскорбительно и бесполезно: Петровы остались при своем мнении, запретив дочери общаться с Касаткиной.
Весть о случившемся быстро разлетелась по школе, позорное клеймо прочно приклеилось к Зине. Однокашники косо смотрели ей вслед, а через год всех взбудоражила новость: брат Светы арестован. Оказалось, Виктор пристрастился к азартным играм на деньги и, задолжав каким-то людям, начал воровать у собственных родителей, да постепенно так «вошел во вкус», что решился на ограбление магазина.
Перед началом судебного процесса Петровы распродали имущество и куда-то уехали, больше их Касаткина не видела…
***
«Я виновата, но остальные тоже хороши»
— Останови сейчас же, я сойду! – Зина попыталась на ходу выбраться из машины.
Виктор ударил по тормозам:
– Эй, ты чего?! Злишься на меня из-за того случая? Зря! Все уже быльем поросло…
— Значит, облил человека грязью и забыл?! — возмутилась Касаткина. — А мне до сих пор обидно!
— Проигрался я тогда в карты, денег взять было неоткуда, вот и пришлось продать любимую мамину статуэтку.
— И убедить родителей, что я ее украла…
— Виноват, бес попутал. Зина, прости! — воскликнул Виктор и добавил шепотом:
— Но с кем не бывает? Дело-то житейское, все мы не без греха. Оступиться может каждый, ведь ангелы живут на небесах.
«До чего противно, когда человек прощения просит, и в то же время оправдывается», — подумала Зинаида и вдруг поморщилась от осознания, что нередко сама поступала так же. Извиняясь перед кем-то, она мысленно находила причину для самореабилитации: «я виновата, но остальные тоже хороши», или «я погорячилась, но окружающие меня довели», или «я обидела людей излишней прямотой, но по-другому они бы не поняли»…
Устыдившись, Касаткина произнесла заученную фразу, пропустив ее через сердце:
— Прости меня, Витя, как я тебя, и тебя Бог простит!
***
К началу Литургии она опоздала и, войдя в храм, услышала слова Евангелия: «…Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный…».
В следующий миг Зинаида увидела, как в толпе мелькнул знакомый розовый платочек, и устремилась вперед. Обогнув людей, стоящих у солеи, она подошла к девушке, перед которой теперь хотела искренне извиниться без самооправдания, без всяких «но».
Ты сам первый судия твоим делам, а потом уже судит их Бог.
Ты пишешь себе закон прощения и наказания и изрекаешь себе
приговор того или другого…
святитель Иоанн Златоуст