Это история о мученической кончине иеромонаха Андрея (Курашвили) и иподьякона Юрия (Ануа), которые пожертвовали своей жизнью ради братства абхазов и грузин и правды Божией.
Отец Андрей (1966-1993), в миру Паата Курашвили, родился в Грузии в г. Багдати. Уже в школе он стал чемпионом в каратэ и по борьбе в греко-римском стиле. Работал на радиозаводе. Отслужил в армии. Он ничем не отличался от своих сверстников. Безусловно, сказалось влияние родителей на его восприятие действительности. Из восьмерых детей Курашвили четверо стали служителями Церкви (трое – после мученической кончины отца Андрея). Вернувшись из армии, Паата стал читать религиозную литературу. Интерес его к духовной жизни всё более возрастал, и в 1991 году он впервые посетил монастырь святого Андрея Первозванного в с. Схалта в Аджарии. Потом вернулся домой, взял Иверскую икону Божьей Матери и поехал в монастырь.
Через какое-то время по благословению духовника уединился в пещере и молился в одиночестве. Затем снова вернулся в монастырь в с. Схалта.
В 1992 году 3 апреля он принял постриг с именем Андрей. Его вскоре посвятили в иеромонахи и назначили настоятелем этого монастыря. С этого времени он стал вести аскетическую жизнь, класть по 200 поклонов ежедневно. Ел он очень мало. Все свое время он посвящал службе. Спал на голых досках. Сам возделывал землю и пек просфоры. О. Андрей не испугался снежного завала и остался один в монастыре на пять месяцев, оторванный от мира. Он постоянно повторял свою любимую Иисусову молитву «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго». Из святых отцов особенно близок ему был святой Силуан Афонский.
Вскоре по благословению Патриарха о. Андрея перевели в Абхазию в церковь святого Иоанна Златоуста в Команы.
Команы для всемирного православия имеют особое значение. Здесь святой мученик Василиск предал Господу свою душу. На месте его мученической кончины до сих пор бьет целебный источник. Здесь, в Команах, со словами «Слава Богу за всё!» закончил свое земное странствие великий столп православия святитель Иоанн Златоуст. Здесь же в третий раз была обретена глава святого Иоанна Крестителя.
27-летний иеромонах Андрей приступил к службе в храме во время войны. Но своей аскетической жизнью и неустанным молитвенным подвигом он успел снискать искреннюю любовь и расположение не только своей немногочисленной в то время паствы, но и невоцерковленного населения.
5 июля 1993 года в 4 часа утра начались боевые действия. В 12 часов дня село Команы было взято в окружение. Эшерский батальон занял Команы и всю территорию у церкви святого Иоанна Златоуста.
Отец Андрей призвал свою немногочисленную паству к спокойствию и внутренней молитве и стал готовиться к всенощному бдению и Литургии, как впоследствии окажется – последней в своей короткой, но полной духовного смысла жизни.
4 часа утра. Отец Андрей успел выслушать исповедь и причастил своих немногочисленных верующих, собравшихся на ночную службу. Вместе с семьей Юрия Ануа в храме находились несколько жителей команского Дома инвалидов – люди больные и старые, которые не смогли по своей физической немощности покинуть Команы. Услышав их крик о помощи за оградой церкви, отец Андрей не раздумывая бросился им на помощь и сквозь грохот снарядов и свист пуль над головой завел их в церковь.
Снаружи застучали в двери:
– Открывайте!
Только что посвященный в иподьяконы Юрий (Георгий) Ануа попросил благословления о. Андрея открыть двери, взяв первый удар на себя. Его же первого и вывели, подгоняя прикладами, во двор.
– Кто ты по национальности? – спросили его.
– Я абхаз, – ответил Юрий.
– А-а, абхаз, значит. А с грузинами что делаешь?
– Мы вместе молимся, братья-абхазцы. Мы день и ночь молим Господа о прекращении этой братоубийственной войны и ниспослании всем нам Божьей милости и мира… – но ему не дали договорить до конца.
«Ему задали вопрос:
– Чья эта земля – грузинская или абхазская?
Он ответил:
– Божья».
Через несколько часов из храма вывели и о. Андрея.
Ему задали вопрос:
– Чья эта земля – грузинская или абхазская?
Он ответил:
– Божья.
Ему сказали, чтобы он прощался с жизнью. Отец Андрей начал молитву. Убийца не смог выдержать полный любви и света взгляд отца Андрея и выстрелил ему в затылок.
Удивительно духовное мужество молодого человека, который за два года прошел путь от абсолютно невоцерковленного юноши до монаха в аскезе.
На другой день в Команы пришел приказ: «Церковь Иоанна Златоуста имеет всемирное значение, не трогать церковь и служителей церкви». Но было уже поздно. 27-летний иеромонах Андрей (Курашвили) и иподьякон Юрий (Георгий) Ануа были убиты…
Рассказывает Манана, дочь Юрия Ануа: «Три дня тело отца Андрея лежало без всяких признаков тления, и из ран продолжала струиться кровь. Всюду из-за жары стоял невыносимый запах от разлагающихся тел. На входящих в храм воинов нетленное тело о. Андрея, истекающее кровью и завернутое в голубое покрывало, которым до этого была покрыта плащаница Господня, производило неизгладимое и необъяснимое впечатление. Они старались побыстрее покинуть храм и уже по-другому относились к нам, своим пленникам».
Юрий (Георгий) Ануа (1934-1993), абхаз по-национальности, был известным в Абхазии человеком. Он закончил очамчирскую школу с золотой медалью, а строительный институт в Москве – с отличием. Он начал свою деятельность с простого инженера, а впоследствии в течение ряда лет работал на очень ответственных должностях. Ему часто предлагали быть первой персоной Абхазии, от чего он категорически отказывался. Для него на первом месте всегда были его принципы и идеалы, которым он остался верен до конца своей жизни. Он был глубоко верующим человеком, вся его семья крестилась в храме святого Георгия в с. Илори.
Юрий Ануа восстановил церковь Святого Иоанна Златоуста в Команах, построил лестницу из 1500 ступеней на месте третьего обретения главы святого Иоанна Предтечи, заполнил землей огромную яму вырытого и полностью запущенного бассейна водохранилища около источника святого мученика Василиска. Это водохранилище было построено при советском режиме, чтобы воспрепятствовать многочисленным паломникам со всех городов приближаться к святому источнику. Впоследствии оно было полностью запущено, и там появились различные пресмыкающиеся, что делало паломничество на святой источник опасным для жизни.
На месте третьего обретения главы святого Иоанна Предтечи и на могиле мученика Василиска он хотел построить церковь, планировал также построить канатную дорогу из Сухуми в Команы, восстановить полуразрушенное здание женского монастыря около церкви… Но не успел.
Позднее у одного из задержанных резидентов спросили, что больше всего его потрясло в этой войне. Он ответил, что ему особенно жутко было смотреть, как после взятия Коман замучили и убили строителя церкви. Сам того не зная, он видел кончину иподьякона Георгия.
Замучили его около того древнего родника, который он так заботливо и с любовью расчищал собственными руками. На том самом месте, где много веков назад истязали святого Василиска. Его тело затащили в трансформаторскую будку и сожгли, чтобы замести следы. И только через 20 дней обугленное тело Юрия Ануа, случайно обнаруженное группой воинов из Санкт-Петербурга, было предано ими земле.
«Этой войне нет и не может быть никакого оправдания, ее никогда не должно было быть»
Рассказывает Манана, дочь Юрия Ануа:
«..Мой отец никогда не взял бы в руки оружие. Братство грузин и абхазов для него было святым чувством. Несмотря на безумие этой войны, он сумел оказаться до конца верным своим убеждениям, духовно подняться над этим так глубоко и болезненно переживаемым им противостоянием и занять самую высокую и самую трудную позицию глубоко церковного человека, ставшего посередине этого ужасного конфликта. Этой войне нет и не может быть никакого оправдания, ее никогда не должно было быть. В этой войне было много невинных жертв. С обеих сторон – много напрасной жестокости, которую так трудно простить. Но это необходимо, чтобы продолжать жить дальше. Ведь ненависть полностью разрушает душу человека, и только через любовь и прощение она обретает новую жизнь и новый духовный смысл.
Когда о. Андрея убили, в церковь вошел 19-летний парень Даур Зухба, крещенный с именем Диодот. Увидев у алтарных врат нетленное тело иеромонаха, он заплакал.
– Как это случилось? Кто посмел в него стрелять? До сих пор я никого не убил, а вот его убийцу на куски бы разорвал!
Конечно, я сказала Дауру, что это невозможно, что я глубоко уверена в том, что сам отец Андрей простил его и мы должны простить.
Потрясенный смертью о. Андрея, он спрашивал у меня:
– Что происходит, когда человек умирает? Какая там жизнь, на том свете?.. Эта бессмысленная война не может долго продолжаться.
На другой день в него попал снаряд и разорвал его на части. Мы были в шоке от случившегося и горько оплакивали смерть дорогого юного Даура. Абхазские воины говорили:
– Бог наказал нас за о. Андрея. Забрал от нас самого лучшего.
Я как-то читала псалтирь у свежей могилы о. Андрея, как внезапно меня окружила военная группа из Эшерского батальона. Они кричали:
– Это дочь предателя. Надо разделаться с ней.
От страха у меня кровь заледенела в жилах, я вся окаменела и закричала:
– Отец Андрей, помоги!
В ту же минуту началась бомбежка и стрельба, а вооруженные люди рассеялись. Казалось бы, обычное дело на войне. Но для меня в этот момент произошло настоящее чудо. Я вся дрожала, когда вошла в церковь, и громко зарыдала у иконы святого Георгия.
– Святой Георгий, освободитель пленных, помоги, помоги, я боюсь!
Тут же я услышала голос, который спросил по-русски:
– Где мой друг святой Георгий?
И тут я почувствовала, что моя молитва услышана. Это оказался комендант абхазского батальона – Рафаэль Айба. Взглянув на меня, он сказал: «Что за цвет у тебя, девочка? Кто тебя так напугал? Клянусь честью, тебя никто не тронет, с твоей головы волос не упадет! Это я тебе обещаю, Рафик Айба!»
Рафаэль, имя которого я свято храню в душе и всегда вспоминаю с глубокой благодарностью и теплотой, стал нашим ангелом-хранителем. Он приставил к нам охрану из нескольких абхазских ребят, которые защищали нас и с которыми мы с мамой позднее очень подружились. Рафаэль поручил солдатам каждый день приносить нам еду – воинский паек – хлеб и консервированную кильку.
Именно Рафаэль, мусульманин, помог нам огородить могилу о. Андрея и установить на ней крест. Он никому не позволял касаться саркофага, в котором находились раньше мощи святого Иоанна Златоуста, и не пускал никого в алтарь. Он также рассказал нам историю о том, как грузинские соседи, рискуя собственной жизнью, спасли от смерти его раненого брата.
У каждого человека свой путь к храму. Во время 52-хдневного пребывания в храме я рассказывала Рафаэлю и охранявшим нас ребятам о Боге, о святых, научила их молиться.
Позднее Рафаэль помог нам выбраться из Коман. Тогда я и мама еще не знали, что оставляем здесь нашего дорогого отца, который глубоко осознанно принял мученическую кончину вместе с иеромонахом отцом Андреем на святой земле Комана. Задолго до своей трагической гибели отец завещал нам, чтобы его тело оставили в Абхазии, что бы ни случилось.
Необъяснимо и непостижимо провидение Господне! На 22-ю годовщину команской трагедии мои дорогие и верные абхазские братья, которых я обрела во время плена, сообщили мне о том, что в Команах найдена могила моего отца. Они прислали мне видеопленку, на которой засняли место, где похоронен мой отец. На могиле стоит крест, который они поставили, по воскресеньям эти ребята приезжают в Команы из Гудауты, села Лыхны, и ухаживают за могилой. Безгранична, безмерна моя благодарность им за этот высокий и достойный поступок».
Грузинский священник отец Андрей и строитель храма, абхазец Юрий Ануа сделали свой выбор и остались вместе. Они не покинули церковь и не покинули Команы. Они верили, что, оставаясь здесь, докажут братство грузина и абхаза, несмотря ни на что, пусть даже если ради этого придется пожертвовать собой, своей жизнью. Их поступок сделал эту историю легендарной.
На фото Церковь Иоанна Златоуста в Команах (Абхазия)