Недавно по СМИ прокатилось сенсационное сообщение: Папа римский Франциск признал учение Дарвина. Так что же это было? Дремучие церковники наконец-то убедились в правоте науки и отринули былые заблуждения? Или, напротив, эти католики впали в пагубную ересь и утратили остатки своей веры?
На самом деле – ни то, ни другое –никакой сенсации. Ничего нового папа не сказал, и о совместимости научных теорий с христианской трактовкой библейских текстов он заговорил совсем не первым. По сути, в Ватикане стали обсуждать эти темы еще в середине XX века, когда православным в России было совсем не до теоретических вопросов, и потому мы тех споров до сих пор не заметили и своего отношения к ним не выработали. Всё это делать рано или поздно придется, и те, кто держал в руках знаменитую «Брюссельскую Библию» (очень удобное католическое издание русского Синодального перевода) могли обратить внимание на нормативные католические документы о толковании Библии в самом начале этого издания.
«Раньше говорили: «Ученые доказали, что Бога нет». Надо ли на это сегодня отвечать: «Святые учат, что наука – ересь»?»
Так что же там про эволюцию? Да практически ничего, там скорее излагаются общие принципы отношения к библейскому тексту. И я бы сказал, что они, с некоторыми поправками, подойдут не только католикам, но и всем традиционным христианам, которые задумываются над соотношением веры и науки. За советские годы нас приучили противопоставлять их друг другу. Раньше говорили: «Ученые доказали, что Бога нет». Надо ли на это сегодня отвечать: «Святые учат, что наука – ересь»? Конечно же, оба утверждения в равной мере бессмысленны.
Вера, по определению апостола Павла, есть «уверенность в невидимом»: не воспринимаешь глазом, не можешь ни вычислить, ни доказать, но принимаешь как нечто самое главное в твоей жизни. А если можешь доказать или вычислить – тогда это уже никакая не вера… а именно что наука! Она, в свою очередь, не задается вопросами «что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную», она ищет наиболее логичные и непротиворечивые объяснения наибольшему количеству наблюдаемых фактов, и делает это с помощью собственного научного метода, где ничего, абсолютно ничего как раз не принимается просто на веру.
Вера говорит об абсолютном и пользуется языком вечных истин, наука – об относительном и временном, и язык ее крайне далек от всеохватности и неизменности. Любая научная теория сознает границы своей применимости и относительность своих выводов. Так, теория эволюции описывает, строго говоря, происхождение видов и их изменчивость – но она ничего не говорит и не может сказать о происхождении жизни на нашей планете и о том, стоит ли за ней замысел Творца.
При этом наука сама постоянно развивается и изменяется. Научный труд начинает устаревать накануне своего выхода в свет: когда ученый отнес рукопись в типографию, где-то уже были открыты новые факты, которые он не учел, где-то высказаны новые, более логичные объяснения для фактов уже известных и т.д. И каждый, кто будет писать на эту тему дальше, постарается уточнить, дополнить и исправить труды предшественников. Если ученый не говорит: «Все, кто были до меня, в таком-то и таком-то пункте были неправы, а я теперь объясню это лучше и точнее», – ему вообще незачем садиться за письменный стол и вставать за университетскую кафедру.
Когда Дарвин высказывал свои предположения о происхождении видов, он не знал множества фактов, известных нам сегодня: достаточно сказать, что тогда еще не были открыты гены! Еще при его жизни его главный труд переиздавался несколько раз, в него вносились очень серьезные поправки, а сегодняшняя «синтетическая теория эволюции» очень многое уточнила и дополнила в его первоначальных положениях. Автомобиль, на котором мы ездим сегодня, тоже очень сильно отличается от тех автомобилей, на которых ездили сто лет назад, хотя называется от тем же словом, и примерно так же с теорией эволюции.
А как будет выглядеть нынешняя наука через сто или тысячу лет? Может быть, так же смешно, как сегодня выглядят наивные представления людей античности или средневековья об окружающем мире. Часть из них, кстати, вошла в святоотеческие творения: почитайте «Шестоднев» святителя Василия Великого, там много совершенно сказочных сюжетов, вроде рассказа о браках гиен с муренами. Просто тогда об окружающем мире знали мало.
И что же наша вера – она должна приспосабливаться к донаучным представлениям св. Василия? Мы должны вносить в наши учебники биологии эти самые фантастические спаривания рыб с животными? Или, может быть, наша вера должна соответствовать научному уровню двадцать первого века? Тогда в тридцать первом она будет выглядеть так же наивно и смешно, как сегодня – античные описания окружающего мира.
Вера говорит о вечном. Первые главы Бытия – это не инструкция по творению мира для чайников, а повествование о Том, Кто сотворил весь этот мир и какие принципы заложил Он в него: упорядоченность, разумность, воспроизводство, а самое главное – главенство человека как высшей цели и венца творения. Современные ученые примерно то же самое называют словами «антропный принцип».
А как же буквальное понимание слов о творении вселенной за шесть календарных суток, сразу в готовом виде? Видимо, можно понимать их и небуквально, эти слова. Мы многое понимаем в Библии небуквально: Христос называл Себя дверью, лозой, путем и многими иными словами. Или вот еще один пример: Библия повествует о том, как при Иисусе Навине однажды солнце остановилось в небе, чтобы дать израильтянам возможность победить своих врагов, доколе не закончился день.
Предлагаю тем, кто настаивает на строго буквальном понимании каждой страницы Библии, прокомментировать этот отрывок. Нет-нет-нет, не говорите мне, что земной шар на время прекратил свое вращение, причем это произошло для израильтян в индивидуальном порядке, а другие народы этого не заметили. Тут ясно сказано про движение солнца по небу. Так что никакого земного шара, это ересь: земля плоская, а солнце ходит вокруг нее по небесному своду. Так учит Библия.
«Граница для нашей веры давно проведена, и называется эта граница «Символ веры»»
Да, возражают мне, тут неувязочка – но если начать понимать Библию небуквально, мы дойдем до отрицания Воскресения Христова! Дескать, Он тоже «воскрес» в переносном смысле: Его учение бессмертно и прочее. Где граница?
Граница для нашей веры давно проведена, и называется эта граница «Символ веры». В нем изложены те основные вероучительные положения, без которых христианин не христианин. И про воплощение, распятие, воскресение и вознесение Христа там сказано очень ясно. Про сотворение мира – только то, что Бог его сотворил. Вот, собственно, и ответ.
Кстати, в Символе веры Христос сначала назван светом, и только потом – Богом. Есть желающие понять эти слова буквально и объявить Христа разновидностью электромагнитного излучения, а оптику – еретической лженаукой? Не думаю. Ведь можем же мы включать голову, когда захотим.