– Матушка, здравствуйте! Вы активно ведёте публицистическую деятельность. Когда Вы всё успеваете?!
– Жизнь замужней многодетной женщины предполагает большое количество «затворнического» времени, когда ты дома один на один с младенцами. Это прекрасное время для мыслей, а когда текст сложился в голове, его остается только записать и поправить, что занимает от силы час. Чтобы я сидела, чего-то из ума долго вытаскивала – нет. Именно семья, дети поставляют, собственно, все темы публикаций.
Но мир семьи, конечно, не ограничивается детьми и мужем. В него оказываются включены все учебные процессы, учителя, врачи, родители, все собеседники, друзья, батюшкины духовные чада, о жизни которых я ничего не знаю, пока они мне сами не захотят рассказать об этом…Отец Андрей «разведчик», он мне никогда ничего не рассказывает, что у него происходит. Он даже никогда не говорит, с кем он встречался сегодня, задерживаясь на службе.
– В общем, получается такой православный тайм-менеджмент?
– Да, такой православный тайм-менеджмент, когда ты понимаешь, что у тебя сейчас мозг оторвётся и вылетит на орбиту! (смеется)
– Наверное очень сложно совместить такую активную деятельность с большой семьей, с богослужением, с исполнением вечерних, утренних правил. Хватает ли времени на это?
«Время, отданное молитве, – время для любви»
– Важно потратить какие-то усилия, чтобы этот процесс запустить. Мы не пропускаем поход в храм в субботу и воскресенье. Это закон нашей семейной жизни, вокруг которого вертится всё остальное. Еще стараемся вместе со всеми детьми прочитывать молитвенное правило, по крайней мере вечернее. Утрами они разбегаются, школьники, студенты молятся по дороге, в транспорте, а я остаюсь с маленькими и молюсь, обнявши их, стоящих на стульчиках. Время, отданное молитве, – время для любви. Не надо детей одёргивать, говорить: «ты не так стоишь», «что ты делаешь, безобразничаешь…». Лучше тактильно: приобнять; если на пол слез — поднять, без раздражения. А это довольно сложно бывает! Например, в субботу вечером, когда надо идти на службу, детей иногда обуревает дух баловства: начинается беготня, хулиганство … Приходится какие-то строгости применять, а то и голос повышать, что плохо и неправильно.
В этом тайм-менеджменте большую часть жизни на меня влияет гормон окситоцин – когда я беременная и кормящая… Плохо влияет. Появляются реакции торможения, меньше сил, не до чтения или просмотра кинофильмов, дай Бог каждого ребенка спокойно выслушать. Возможно, я становлюсь более стрессоустойчивая, но не уверена. Не знаю.
В семьях родителей не было примеров многодетной жизни, мы – первопроходцы. Всё дается трудно, раньше я от разных пустяков унывала. Сейчас это позади, но все равно я прихожу к более стабильному состоянию, когда очередной ребенок уже подрос, а нового нет: у меня сил больше, больше возможностей.
Хотя кто-то из современных греческих афонитов говорил, что Господь даёт силы только на сегодняшний день. Это знаменитая цитата, такая очень расхожая.
– Нельзя планировать намного вперёд?
– Нет! Даже планы на завтра не всегда возможно осуществить. В моем варианте тайм-менеджмента важно другое: успеть как можно больше, пока вы молоды. Потому что силы для того, чтобы родить и поднять детей, даются молодым людям. Хотя, казалось бы, у них нет никакого опыта! Если меня сейчас сравнить с той особой двадцать лет назад, когда я Лизу родила… Просто дурочка, которая к тому же решила завести детей (простите!), совершено в этом ничего не понимающая, не знающая, что с ними делать, с их здоровьем и воспитанием. На самом деле люди учатся быстро, просто не надо бояться. Во всем своевременность должна быть… А у нас есть карьера, которую мы должны каким-то образом осуществить, нам надо, у нас такие, такие, такие планы – а потом уже детей.
– Матушка, как Вы считаете, важна ли для женщины-матери еще и внешняя профессиональная самореализация?
– Мне кажется, что реализоваться можно и после сорока. Тогда ощущаешь себя человеком зрелым, приходит жизненный опыт, умение, знание, навыки. В двадцать лет это было в зачаточном состоянии. У меня очень много различных мыслей и задумок. Например, книги написать. Фактически одна уже есть, просто она в издательстве, там работа над ней ведётся.
В сорок лет дети выросли, и можно уже видеть какой-то итог, задумать и карьерный рост. А вот семью создать и родить детей в сорок лет практически невозможно, тем более что моя профессия журналиста предполагает работу, которая с семьёй вообще никак не состыковывается. Жизнь, получается, обманщица: поманит, человек идёт вслед за этими целями, стареет и оказывается у разбитого корыта. Одинок, детей нет, возможностей исправить положение тоже нет.
«Будет проблема – появится решение»
Не надо бояться, что детям не хватит на хлеб с икрой, что у тебя что-то случится со здоровьем, не хватит сил, денег. Просто брать себя в руки и говорить, что я не одна, что со мной мой Небесный Отец, Который обо мне заботится больше, чем я сама о себе могу позаботиться. И не смущаться помыслами разными, страхами,
– Которые просто со всех сторон!
– Естественно. У нас как? Беременная женщина в первую очередь думает: «Как же мой ребёночек пойдёт в школу, ведь в нашем районе нет хороших школ! А надо по факту. Будет проблема – появится решение.
Нужно научиться радоваться вот этому сегодняшнему дню с его проблемами.
Например, мы едем с моим Павликом четырёхлетним в машине. Вдвоём! (Это большая редкость, когда мы с ним вдвоём). Нас старшие дети отпустили на даче прокатиться, вокруг красота, золотая осень, тишина. И он едет впереди, рядом со мной в своем креслице и так… рад. Смотрит маленький ребёнок на усыпанную листвой дорогу, и ему хочется выразить свои чувства. Он замирает и говорит: «Мама, знаешь, мне так… так… так…», – я говорю: «Хорошо?», – он отвечает: «Да! Так хорошо!». Я говорю: «Сынок, когда тебе хорошо, ты всегда благодари Бога». То есть надо объяснять это ребёнку. Но это невозможно объяснить, если ты сам не прочувствовал. У него глазёнки зажглись, он говорит: «Да! Слава Богу!».
Понимаете, этот момент – самое главное завоевание, я считаю! Что сегодня — день радости. Не завтра, не послезавтра. Не надо этого дня ждать. На самом деле радость, она вокруг. Вот ты вымыл это своё окно, забрызганное дождем, и в него солнце заглянуло: «Боже мой, какое счастье, как хорошо! Оно такое чистое, красивое, мое окно!».
– Матушка, на Ваш взгляд, какое отношение современного общества к многодетной семье? Какие проблемы возникают?
– В многодетных сообществах родители делятся историями, их часто спрашивают: «Зачем вы себя всего лишили, зачем вам эти дети?», – либо обвиняют в том, что они какие-то нахлебники на шее у государства, смотрят, как на диковинку, спрашивают: «Неужели это все ваши, и такие приличные?». В принципе общество сейчас постепенно движется к тому, что многодетность — это хорошо, но небольшими шагами. В последние свои две беременности я видела, что в роддомах много женщин с третьим ребёнком. Раньше это была просто исключительная редкость.
– Да, слава Богу, получается, с мёртвой точки что-то двигается?
– Да! Много женщин хотят наладить естественное грудное вскармливание. Пытаются сохранить молоко, и другие перемены к лучшему есть. Появилась мама, которая думает в первую очередь о том, что она мама, а потом уже женщина с маникюром, с разными там бигудями (смеётся).
Единственное, о чём я всегда страдаю… Может быть, не надо об этом страдать, но каждый раз попадая в роддом и видя мамочек других национальностей и культур, как правило из Средней Азии… переживаю, что они, по сравнению с нашими соотечественницами, такие самодостаточные, счастливые, всё пытаются сделать для того, чтобы состояться как мамы, чтобы ребёнок у них был счастлив и здоров.
Амина из Кыргызстана бьётся, стараясь наладить грудное вскармливание…. А наша мамочка запросто может ребёнка на ночь отдать в детское отделение, чтобы не кормить, чтобы выспаться. Он ей нужен как приятный бонус, которым не хочется сильно обременяться. Кормить грудью больно, шов от кесарева сечения ноет и так далее.
– Как Вы думаете, почему такие ценности у людей разные, такие разные взгляды на многодетность?
– Отчасти из-за советского периода. Например, за рубежом, в Италии, только в 60-х годах началась сексуальная революция, а до этого общество было абсолютно с традиционными христианскими ценностями. У нас, в России, этот процесс был запущен в начале ХХ века. Сексуальная революция практически сразу после Великой октябрьской революции началась, «национализация женщины» и так далее. Это же было – такие шоковые вещи. Потом то, чего общество достигло за годы застоя – начали появляться семьи даже с тремя детьми – сломала перестройка. Пришли к нам ценности западного общества потребления, полная эмансипация. Женщины ради карьеры нагружают себя наравне с мужчинами – это плюс к их прямым обязанностям жены и матери, чем сильно усложняют себе жизнь.
Но у нас есть Церковь, и наши церковные установки проникают в общество. Мне кажется, мы имеем надежду на хорошие изменения. Хотя есть очевидные силы, которые этому сопротивляются.
– Матушка, а как у ваших деток складываются со светскими сверстниками отношения? В школе, в институте? Какие-то есть трудности, или, может быть, наоборот – нет никакой разницы?
– Насколько я знаю, отношения у детей в коллективах с ребятами дружеские. К тому же они такие «единички», потому что у них есть вот эта своя семейная компания…
– Костяк такой семейный.
– Да. Возможно, они сами не стремятся завязывать близкие дружеские отношения, но всегда стараются помочь, поддержать людей вокруг, насколько я знаю. Мне никто не говорил обратного. Хвалили вот старшую дочь, говорили про среднюю, про сына. Если на молодёжном языке говорить — дети дружат без «понтов», по-человечески. Например, дочка учится в медицинском институте, там современные ребята, которые, пардон, матерятся бесконечно – и письменно и устно, живут такой жизнью, которая неприемлема для моих детей, со всеми её атрибутами современного мира. Мы, родители, старались не поддерживать в детях осуждающие разговоры, потому что надо в человеке видеть человека прежде всего. То есть то, в какой жизненной ситуации он оказался, из какой среды. Если его Господь оправдывает и терпит, то почему мы должны осуждать?
«Насколько мы человеку позволяем быть другим рядом с собой – это и есть смысл дружбы»
– Да, действительно. Что привело его к этому, мы же не знаем…
– Ребята рассказывают о своих семьях, какое воспитание они получили. Горькие слёзы… до чего иного человека бывает жаль. И они всё равно пытаются оставаться людьми, оказывают друг другу помощь, они относятся осуждающе к каким-то некрасивым вещам в своей среде. Поэтому мне кажется, главное — это то, какова наша духовная жизнь, насколько мы способны внутренне сопротивляться плохому влиянию вокруг, видеть и ценить хорошее. Насколько мы человеку позволяем быть другим рядом с собой – это же, в принципе, смысл дружбы. Что я не тебя хочу переделать, а свою душу храню. Воспитать вот это в детях, собственно, очень важно.
– А близкие друзья среди сверстников есть?
– Большой близости, чтобы это были друзья, которые вхожи в дом, нет. Такая установка была нашего папы с самого начала: если только Господь не устроит эту ситуацию, сильно сближаться не надо. Потому что слишком велика разница между нашим укладом и их, как бы своё не потерять. К тому же точек соприкосновения больших нет. Например, дружба ограничивается помощью в учёбе и не переходит в стены ночных клубов. И Лиза, и Ваня всегда стараются помочь одноклассникам, даже на уровне «дать списать» Возможно, это грубо звучит, и вообще отношение к этому бытует плохое: мол, списывать неправильно! А на самом деле человека можно иногда очень сильно выручить. Он, даже переписывая, что-то запомнит.
Я и сама не имею большого количества близких друзей. Самые главные люди – мой муж, мои дети. У меня есть две-три подруги, в основном тоже замужние женщины
– Из церковного круга или из светского?
– Одна подруга у меня – верующий человек, она не глубоко воцерковлена, я её очень люблю и стараюсь дать ей возможность быть другой. Ну и если о каких-то вещах она меня спрашивает, говорю ей, что думаю о её поступках. Но навязывать свою точку зрения я, конечно, не решаюсь. Можно покалечить человека.
Остальные подруги многодетные, они в такой же ситуации, как и я: нам, чтобы пообщаться, нужно какую-то экстраординарную ситуацию создать. Поэтому мы встречаемся, когда Бог позволяет нам это сделать.
«Когда ребёнок пришёл в храм — это драгоценно!»
– Матушка, и такой вопрос, который очень волнует верующих мам, — это церковная жизнь детей. Например, как правильно воспитать в ребёнке благоговение к храму?
– Понимаете, это очень серьёзный вопрос на самом деле. Серьёзный, потому что он связан не только с нами, он связан напрямую с приходской жизнью, богослужением. К сожалению, водя детей в храм, отчасти приходится влиять на жизнь, например, пожилых прихожан, которые воспринимают церковь как некий мавзолей. Там должно быть тихо, молитвенно, в идеале – пусто… И тут приходит мама с шумными младенцами. Естественно, начинают бабушки вертеться, всячески плечами пожимать, глаза «горе» возводить, либо глазами буравить. И в этой ситуации приходится объяснять, что ребёнку важно участвовать в богослужении. Если дети не будут в храме молиться со мной сейчас, я никогда не смогу рассказать им о православии, потому что об этом рассказать невозможно. Не должен во время службы маленький мальчик сидеть в воскресной школе, гулять на детской площадке и т.д., его место – в храме. Надо преодолевать стереотип, что крест прихода — это маленькие дети. Если у нас сознание не изменится на уровне приходском, мы не вырастим христиан никогда. Важно понимать, что когда ребёнок пришёл в храм — это драгоценно! Не нужно указывать маме: «Да вы отойдите вон туда вообще, в притвор, с вашим ребенком…». Если малыш вконец расшалился, шумит, и обязательно надо его урезонить – обратитесь к ребенку: дети обычно лучше слушаются посторонних людей. А мама и так знает, что у неё проблемы, – ребёнок кричит, беготня. Я считаю, что христианское воспитание детей – это дело целого прихода, а не только семьи. И тут требуются милосердие, взаимопонимание, поддержка. У меня был один раз, когда я в ответ на осуждающие замечания в мой адрес в присутствии детей спросила женщину: «А где ваши чада? Почему они не стоят с Вами в храме?». Если делают замечания детям – всегда благодарю за науку. Даже в жестоком тоне, но моим детям, а не мне, я всегда благодарна.
– А дети как воспринимают? Не обижаются?
– Объясняю, что это старший человек, и он имеет право сделать вам замечание. А вот вы, дети, так себя вести права не имеете. Я воспитывалась в Азии и уважаю старших, пожилых людей, люблю стариков.
Если ребёнок не видит нас на молитве, в храме вместе с ним за ручку, если не чувствует это, не пережил – то никогда не будет христианином. Воспитать веру искусственно невозможно. Даже воскресная школа, где ему расскажут, как хорошо быть верующим, не поможет. Всё идет из семьи, из традиций семейного благочестия. Но нужно быть готовым к тому, что позже, в подростковом возрасте, общение со сверстниками ребёнку будет нужно как воздух, семьи будет недостаточно. Хорошо, если при церкви есть подростковый клуб: нужно создавать среду, где православные дети смогут проводить досуг. Причём занимать их не только богословием. Военная патриотика, лазанье по оврагам, туризм, любой спорт, потому что с четырнадцати до восемнадцати лет дети не могут сидеть дома. И это надо создавать, специально об этом думать, в том числе родителям. Потому что батюшки, даже самые активные, обременены домом, семьёй. Нужно, чтобы был какой-то папа или мама, или несколько пап и мам, которые бы понимали важность создания православной среды общения для своих детей. Увы, многие верующие семьи традиционно замкнуты, обособлены и совершают грандиозную ошибку, считая семейный круг достаточным для пестования деток: «Ой, вы знаете, нам вот это не надо всё, вы там сами идите в свои походы… У нас семья, праздник». Потом они прибегают: «Что нам делать? Как нам исправить? Мы не можем ребёнка вытянуть в храм». А ему не с кем. У него нет ни одного собеседника в церкви, кроме бабушки, мамы, папы. И теперь уже, после улицы, светских приятелей, всё в храме стало пресным и неинтересным…
– Матушка, ещё много приходит вопросов о том, как подготовить к Причастию дошкольников. Как приучить к посту?
– Батюшка на эту тему сердится. Я слышала его рассуждения. Он говорит: «Вот представляете, приходит ребёнок на исповедь первый раз, он не знает ни одной молитвы. При попытке прочитать «Отче наш» страшно краснеет, запинается, и когда его спрашивают: «Как тебя зовут?», – он отвечает: «Петров», как в детском саду. Понимаете, что это значит? Это значит, что мама, исповедующаяся, никогда не брала своего ребёнка в храм, он не стоял рядом с ней на исповеди. Почему? Дети должны участвовать в нашей духовной жизни, понимать, что у мамы есть общение с Богом. И мама без этого не может, и папа без этого не может. И если этого нет, вы ребёнка не подготовите к Исповеди. Ну а технические вещи…
– Да, к Причастию. Правило вместе, возможно, вычитать.
– В нашей семье, как нас батюшка благословил, мы так и живём. Семилеток уже постим. Вычитываем полное правило ко Святому Причащению. Дети причащаются каждую неделю. Поста перед Воскресеньем трёхдневного нет. Есть пост в среду и пятницу. И, в принципе, это и для взрослых нормально, если они часто причащаются, – поститься только в среду и пятницу. Такая жизнь семьи готовит ребёнка к осознанному Причастию с младенчества. И когда ему исполняется семь лет, говорят: «Ты уже взрослый». Это такое событие: «Ты уже взрослый, ты можешь исповедоваться»!
– Получается, ребенок до семи лет принимает именно опыт подготовки и традиций?
– На мой взгляд, так. А еще Причащение частое. Но младенцам, естественно, вычитывать каноны и после Причастия молитвы благодарственные не нужно. Некоторые дети рано взрослеют, говорят: «Хочу исповедоваться», – в пять лет, например. Надо с батюшкой это обсудить. Некоторые священники принимают младенческую исповедь – раз появилось осознанное ощущение собственной греховности. Но как правило, этого не делают. Говорят: «Сейчас твоя исповедь — это разговор с мамой».
– Немаловажный вопрос — подготовка к Исповеди. Особенно самой первые исповеди. Должны ли родители подсказывать?
– Список грехов для отроков я помогала им составить, но писали они его сами. Помню, семилетний Ваня рисовал буку «з» и букву «я» в другую сторону. Нам отец Василий Мезенцев как-то поставил двойку за грехи. «Два, – говорит, – тебе за исповедь». Смотрю, а там жирно так… Из кармана ручку достал, двойку нарисовал. «Всё, – говорит, – исправь все ошибки!» А Марина из церковнославянского языка вынесла, что если добавить -лося в конце, то это будет очень благочестиво. И она везде -лося добавляла: «злилося», «ссорилося». И «лось» появлялся там, где его вообще не может быть. Я помню отца Виталия Бочкарёва, который сдерживался изо всех сил, чтобы не засмеяться, говорил: «Ты сегодня молодец, но лося убери».
Конечно, это смешно, но дети понимают, что их церковная жизнь связана с миром взрослых людей, добрых, опекающих, любящих, заботливых.
Сейчас у меня возникла проблема, что средние девочки, двенадцати и восьми лет, оказались выпущены из поля зрения. Получается, они у нас всегда «вагончиком» к старшим прицеплены, в общем конвейере. И недавно я поняла, что не проговорила с ними многих вещей. Я села и объяснила им какие-то вещи духовной жизни, то, что я считала нужным. Очень хорошая беседа получилась. Получается, не так трудно обустроить свою жизнь в самом начале. Трудно сохранить. Сохранить однажды заданный уклад, порядок вещей. Потому что потом много людей в него включаются, на это приходится тратить много сил. А между тем всё то, что вы не обсудите с ребёнком, никто не обсудит. Обговаривать надо каждую мелочь буквально. Например, почему нельзя курить. Это для нас очевидно. Почему нельзя пьянствовать? Дети не понимают, тем более если не имеют отрицательного опыта в своей семье. И каждую опасность приходится обговаривать снова и снова. После восьмого ребёнка у меня был момент, когда я могла воспринимать информацию пять минут. Ребёнок подходит ко мне поговорить, и я понимаю, что уже «отключилась», ничего не слышу. Даже не пять минут. В идеале было даже, наверное, три минуты. Они хотят поговорить, а я всё, пас. Беда… Но над ней надо поработать, осознать, обдумать, что-то сделать. Иногда просто попить «Пантогам», подлечить нервную систему. Опять же окситоцин… Хочется что-нибудь жевать в основном, а не думать.
Спасибо большое за интересные вопросы.
– Матушка, спаси Господи Вас за полезные ответы!
фото из личного архива Анны Ромашко