Праведный воин Федор Ушаков
Во время эпидемии чумы, случившейся в 1783 году в Херсоне, русский флотоводец Федор Ушаков повел себя как мудрый руководитель, чьи грамотные действия спасли сослуживцев и многих горожан от распространения смертоносной болезни и ее последствий.
Несмотря на то, что имперский флот остро нуждался в новых кораблях, Ушаков отдал приказ временно приостановить основные работы.
Все команды были выведены в степь за пределы города. Феодор Федорович установил строжайший карантинный режим. Свою команду он разделил на артели, каждую со своей палаткой. Ежедневно команда перед сменой белья обливалась уксусным раствором. Вся одежда тщательно просушивалась у костров и пропитывалась едким дымом. По приказу Ушакова повар увеличил количество чеснока в пище.
Если в артели появлялся больной, его сразу же отправляли в отдельную палатку, а старую вместе со всеми вещами сжигали. Остальные артельщики переводились на карантин. Общение артелей между собой было строго запрещено. Ушаков следил об этом лично. В пик эпидемии он никого не посылал в госпиталь, переполненный больными.
В результате принятых мер в команде морского офицера чума исчезла на четыре месяца раньше, чем в других.
За «пресечение чумной болезни» Феодор Ушаков был удостоен звания капитана первого ранга и награжден орденом святого Владимира IV степени.
С тех пор любимое присловье моряков «где Ушаков — там победа!» наполнилось новым смыслом.
Святитель Филарет Московский
На примере митрополита Филарета (Дроздова), которому довелось с 1830 по 1855 годы пережить четыре вспышки холеры в Москве, мы видим, как активно действовала Православная Церковь, всесторонне помогая людям справиться с бедой.
Святитель Филарет заблаговременно позаботился о мерах безопасности в своей епархии, как только стали появляться тревожные сообщения о первых случаях смертоносной болезни. Владыка прислушался к рекомендациям докторов. В новом распоряжении к руководству Духовных семинарий и Академии он указал, говоря современным языком, на необходимость соблюдать социальную дистанцию и избегать массового скопления людей: «С совета врача церковное правление постановило свободнее разместить в залах студентов. Уменьшить общие собрания учащихся. Разрешить посещать лекции один раз в день, в остальное же время заниматься дома».
Когда холера была уже на подступах к Москве, святитель приказал всем учащимся немедленно разъехаться по домам. Семинаристам, у которых родственники находились далеко, выдавалось денежное пособие на дорогу.
Повсеместно в храмах использовались средства, очищающие воздух. Ограничивалось посещение монастырей.
В те тревожные дни митрополит убеждал москвичей не нарушать карантин и строго следовать правилам гигиены, предписанными властями и докторами: «Не будем леностны в использовании естественных средств и предосторожностей для сохранения нашего здоровья. Как можем мы требовать, чтобы хранил нас Бог, если мы сами не бережем себя и предаемся малодушию, неумеренности и другим небрежностям? Внимательно оберегайте себя, тогда и Бог будет хранить вас! Вспомните народную мудрость: «На Бога надейся, но и сам не плошай».
Владыка призвал верующих не поддаваться панике при надвигающейся угрозе, а обратить внимание на духовную причину многих бед: «Все медицинские правила предписывают бесстрашие как одно из важнейших средств предосторожности от заражения холерой. Не смотрите на нее большими глазами страха, которые видят то, чего нет; и не видят того, что есть. Вместо уныния и ужаса принесем плод достойного покаяния, то есть исправление жизни. Отложим гордость, тщеславие и самонадеянность. Утвердимся в надежде на Бога, Спасителе грешных и погибающих. Искореним из сердец наших корень зла — сребролюбие. Умножим милостыню, правду и человеколюбие. Прекратим роскошь, отвергнем украшения изысканные. Откажем тем чувственным желаниям, которые требуют ненужного. Полюбим воздержание и пост. Оставим суетные забавы, убивающие время, которое дано нам для совершения добра…»
Отдельное послание святитель адресовал духовенству: «Священникам поручено обходить дома, чтобы исповедовать и причащать желающих. А также внушать верующим необходимость повиновения властям в мерах безопасности. Ибо повиновение начальству во всем, что не противоречит Богу, Богом и предписывается. Равно как и лечение у докторов Богом одобряется. Если кто из прихожан пренебрежет этими мерами и внесет заразу в дом или селение, где живет, тогда даст Богу ответ как за нарушение заповеди о неповиновении властям, так и за то, что стал причиной болезни своих собратьев».
Владыка составил молитву, читаемую во время эпидемии, и разослал ее по всем храмам и монастырям: «Господи, послушай землю, смиренно призывающую Твое благословенное Имя, и отними язву от России. Сохрани город этот и верою живущих в нем. Благослови плодоносящих и добродеющих в святых храмах Твоих! Да будет, Господи, милость Твоя на нас, надеющихся на Тебя. Аминь».
Этот текст предваряли слова пастыря: «Пережив прежние массовые вспышки болезней, я воочию видел: где усиливалась молитва, там болезнь ослабевала и прекращалась».
Также митрополит Филарет просил москвичей посильно помогать осиротевшим и обедневшим горожанам. И подавал личный пример милосердия и заботы о ближних. По его благословению был основан архиерейский комитет помощи нуждающимся, где распределялись средства для больных, семьей погибших и осиротевших детей. Действовала столовая для бедных.
Активным благотворителем проявил себя царь Николай I, посетивший Москву в разгар эпидемии. Под его руководством открылись временные холерные Басманская и Ордынская больницы и несколько приютов для сирот.
На призыв владыки помогать друг другу, откликнулись многие. Историк Н. Самойлов писал о том времени: «Если бедствиям суждено знакомить человека с самим собой, если Свыше суждено и злу быть источником добра, то и эта бедственная ситуация с массовой болезнью открыла нам в утешительном свете добрые качества русских людей. Это испытание сблизило всех: страдальцев с благодетелями, бедных с богатыми, знатных с незнатными».
Тяжелая болезнь отступила спустя три месяца.
«Подобно евангельскому Лазарю из гроба восстает ныне и наш город, весь всецело воскресший от страха и смерти, — радовался прекращению эпидемии митрополит Филарет. — Но послушай, если ты воскрес, то ограждай от опасности твою жизнь, тебе возвращенную. Если ты исцелился, вспомни слово Исцелителя: «Будешь здрав, если не продолжишь согрешать». Если ты освободился от пут, то действуй с осторожностью, чтобы чадолюбивая мать не сочла необходимым вновь спеленать свое неразумное дитя, во вред использовавшее свободу от пелен… Не будем невнимательны, не будем впредь жестокосердны, не будем неблагодарны. Если перед угрожающей смертью ты взмолился к Богу пощадить тебя, поблагодари Его, сохранившего тебе жизнь!».
Врач и святитель Лука (Войно-Ясенецкий)
Гениальный хирург ХХ века Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, ставший впоследствии святителем Лукой Крымским, не раз сталкивался с опасными болезнями по врачебному долгу, и переживая личные трагедии.
В начале 1917 года в Переяславле-Залесском его семью навестила сестра жены. Она приехала после похорон дочери, умершей от скоротечного туберкулеза. Валентин Феликсович был очень встревожен, когда узнал, что родственница привезла с собой одеяло, которым укрывала больного ребенка. Предчувствуя беду, доктор сказал жене: «В этом одеяле к нам приехала смерть!». Так и случилось. Вскоре после отъезда гостьи, у его супруги Анны обнаружились первые признаки туберкулеза.
В то время доктор получает направление в Ташкент, где позднее начнется его новый подвиг священника и епископа. Войно-Ясенецкого назначают главврачом и хирургом местной больницы.
Спустя два года в столице Узбекистана случилось контрреволюционное восстание Туркменского полка, которое большевики жестоко подавили. По доносу в опале оказался и Валентин Феликсович вместе с завхозом больницы. Но их вскоре отпустили после допроса за неимением доказательств. Узнав об аресте мужа, Анна не находила себе места. Душевное потрясение усугубило ее болезнь, и женщина окончательно слегла. Для многодетного отца и врача наступило тяжелое время. Двенадцать ночей он дежурил у постели мучительно умирающей «дорогой Анечки», а днем принимал больных и много оперировал. Жена скончалась под утро на руках мужа. Без матери остались четверо детей: самому старшему было двенадцать лет, младшему — шесть.
Глубоко верующий человек не позволил беде сломить себя. Чтобы отвлечься от горьких мыслей, врач много трудиться. И параллельно продолжает поиск новых методов лечения. Для этого ему приходиться после смены подолгу задерживаться в морге, исследуя трупы беженцев Поволжья, которые в огромном количестве поступали в период сменяющих друг друга эпидемий — частых спутниц революций и войн. Многие научные выводы этой опасной работы легли в основу хрестоматийного медицинского труда «Очерки гнойной хирургии», за которую врачу позднее присвоили Сталинскую премию.
Но, как нередко случается, за свои открытия ученым приходилось платить дорогую цену. Валентин Феликсович вскоре заразился возвратным тифом в очень тяжелой форме. По его словам «милостью Божьей болезнь ограничилась одышкой и двумя приступами».
В начале двадцатых годов он принял сан священника, позднее — епископа с именем Лука. И фактически повторил жизненный путь своего небесного покровителя — апостола и врача. Это духовное событие происходит не в мирное время, а в эпоху зарождающегося атеизма и начала многолетних гонений на Церковь!
Войно-Ясенецкий не оставляет хирургию, а совмещает врачебное и духовное служение людям, отдавая себя в будни больным, а в воскресенье — Богу и прихожанам своего храма.
Какое-то время отца Луку от ареста спасал его авторитет прекрасного врача, слава о котором разнеслась далеко за пределами Ташкента. Но раздражение чекистов нарастало по мере его блестящих проповедей, привлекавших в храмы все больше людей.
За свою жизнь святитель был трижды арестован за веру в Бога. Он много пострадал, пройдя через ссылки, тюрьмы и лагеря, но никогда не терял присутствия духа. Достаточно вспомнить еще один характерный эпизод из его биографии.
По прибытии в Енисейск исповедника Христова заключили в одиночную камеру тюрьмы. Изнуренный долгим этапом арестант быстро заснул. Ночью он подвергся такому нападению клопов, которое нельзя было и представить. Проснувшись, зажег электрическую лампочку и увидел, что вся подушка, постель и стены камеры покрыты почти сплошным слоем клопов. Как врач он знал, что кровососущие насекомые часто бывают переносчиками инфекционных заболеваний. Отец Лука провел «санитарную обработку» своей камеры подручными средствами: зажег свечу и начал поджигать клопов, которые тут же падали на пол со стен и постели. Об этом опыте дезинфекции он написал с тонким чувством юмора в автобиографической книге «Я полюбил страдание»: «Эффект поджигания был поразительным. Через час в камере не осталось ни одного клопа. Они, по-видимому, как-то сказали друг другу: «Спасайся, братцы! Здесь поджигают!». И в последние дни я больше не видел клопов, они все ушли в другие камеры…»
Доктору-мученику еще не раз доведется пережить эпидемии тяжелого гриппа и сыпного тифа на этапе, в тюремных застенках и в архангельском лагере. Но очевидно, с каким смирением и безропотностью он переносил все трагичные обстоятельства своей жизни. Как хладнокровно, не поддаваясь унынию и панике, действовал в сложных ситуациях.
Этим качествам святых подвижников благочестия мы можем подражать и в нынешнее тревожное время.
Боголюбская икона Божьей Матери
Одна из чудотворных икон Богородицы, Чье молитвенное заступничество спасало города от распространения «моровых язв», и ныне пребывает в российской столице в храме святых апостолов Петра и Павла у Яузских ворот.
В 1771 году по Москве прошла эпидемия чумы, унесшая множество жизней. В отчаянии люди наблюдали, как с каждым днем растет число тяжело больных и умерших. В поисках спасения они обратились к Богу, молясь о заступничестве Божьей Матери.
Вскоре стало известно, что город Владимир, также объятый чумой, был спасен от эпидемии после того, как туда из Боголюбова была принесена чудотворная Боголюбская икона Пресвятой Богородицы. С надеждой множество москвичей устремилось к Варварским воротам Китай-города, где на стене находился почитаемый образ Царицы Небесной.
В 1880 году по ходатайству Московского митрополита Иннокентия (Вениаминова) для прославленного чудотворного образа прямо в Варварской башне оборудовали часовню, куда и перенесли знаменитую икону, а на его место поместили точную копию. В XIX веке празднование в честь Боголюбской Богородицы сопровождалось крестным ходом к Варварским воротам.
И сам образ, и его копия прославлены неоднократными чудесами по молитвам перед ними. Поэтому среди москвичей она получила еще одно название: «Моление о народе».
Молитва во время пандемии
Текст утвержден Патриархом Московским и всея Руси Кириллом.
«Господи, Боже наш, не вступи в суд с рабами Твоими и огради нас от губительного поветрия, на нас движимого. Пощади нас смиренных и недостойных рабов Твоих в покаянии с горячей верой и сокрушением сердечным к Тебе милосердному Богу нашему прибегающих и на милость Твою надеющихся. В Твоей воле миловать и спасать нас, Боже наш, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну, и Святому Духу. Аминь».
*********
Вы можете поддержать автора лично: номер карты Сбербанк по телефону +79163312213 (на имя Ольга Михайловна). Кошелек Юмани: 4100116282865583